Радослав ждал, пока Джин оденет Николь. На реплику девочки:
- Ты теперь замерзнешь?..
Он многозначительно положил ладонь на зад певицы и ответил за нее:
Я ее погрею.
Вряд ли какой-нибудь нормальный человек сказал бы что-то подобное при ребенке и сексуально встревоженном подростке. Но это был Слав, который мало что смыслил в общении с маленькими людьми.
В какой-то момент получилось, что все четверо стояли на небольшой площади грязи, по ногам текла вода, обувь застревала. А потом земля вдруг ушла из-под ног и они полетели вниз. Приземление было мягким, серб упал на колени, опираюсь руками впереди себя, поэтому сначала его голова оказалась под водой. Быстро мужчина выпрямился, вода стекала струями по лицу вниз, сливаясь с той, что сейчас была ему по грудь. Слав попытался подняться с колен, поискать глазами Джин, а потом услышал:
- Ебаная кочерга, ДЕРЖИ НИКОЛЬ!
На глаза попалась бултыхающаяся девочка, которую мужчина за капюшон вытянул выше уровня воды и помог добраться до земляных стен с выступающими из них корнями.
Держись, - сказал громко, чтобы она услышала, дождь лил как из ведра создавая гул вокруг них.
Это был какая-то яма, не похоже не то, что выкопанная руками, просто природная яма, которую рыли какие-то животные под норы, а потом заполнили корни деревьев.
...все целы? - вместо того, чтобы ответить на вопрос, Слав вытер лицо ладонью и повернулся к Джин.
Ты как? - странно, что она спрашивала его об этом.
Мужчина улыбнулся, хотел сделать шаг по направлению к ней, но запутался в корнях, всем корпусом подался вперед, туда, где наполовину висела Николь. Он схватился за висящие корни, вторая ладонь уперлась во что-то твердое и острое. Внезапное ощущение боли, он налетел на ребенка, девочка вскрикнула или ему показалось...
Радослав отпрянул, поднимая ладонь над водой, небольшая ранка, практически царапина, видно какая-то палка.
Нужно лезть по корням вверх, - он моргнул, потом потряс головой.
Кажется, вода в уши попала...и в глаза, ходить было трудно, наверное из-за грязи.
Лезьте вы, Паркер, потом Николь, я помогу ей, потом Джин...и следом...я, - он растерянно озирался, все вокруг кружилось, трудно было сфокусироваться.
Слав посмотрел на Джин, широко раскрыв глаза, слабость, закоченение. Он рухнул, уходя с головой под воду.

Отредактировано Radoslav Kiskinov (2012-06-12 22:53:28)

Слав оступился, и Джин попыталась удержать его, но безрезультатно, однако, – вот уж не подумала бы, что он такой тяжелый, хотя столько раз ощущала его, скажем так, вес на себе.
Вот что ей нравилось в нем, так это то, что Слав не терялся в сложных ситуациях. Тогда, когда он нашел тело Кейна у нее в каюте, он тоже сразу сказал, что нужно делать. Так и сейчас.
Джин еще подумала, что из него получился бы неплохой лидер, но, увы, Слав выбрал иную стезю, на которой талант сохранять здравомыслие и быстро реагировать тоже пригодился.
Все это было скомкано где-то на периферии сознания, в действительности же Джин лихорадочно соображала, как бы так зацепиться, чтоб не поскользнуться и не оказаться по уши в дерьме в прямом смысле.
И тут она поймала взгляд Слава – черт, наверное, она никогда не забудет этот взгляд! Шок, опустошение, непонимание слились в нем, заставив ее нехило так напрячься.
- Эээ… ты чего? Слав? СЛАВ!
Она рухнула в воду вслед за ним, нащупала его плечо и потянула вверх. Рядом возился Паркер, вдвоем им удалось поднять серба так, чтоб голова того оказалась выше поверхности… дерьма.
- Слав! Слав! Очнись! – она прислонила его бесчувственное тело к склизкой стене ямы, сама привалилась с другой стороны, не давая снова упасть, и теперь била по щекам в попытке привести мужчину в себя.
- Я сделаю, так как он сказал, надо вытащить Николь. Ты продержишься тут пока?
- Не вздумай бросить нас тут! – голос походил на рычание, злобно брошенное Паркеру. – Если не вернешься – найду и яйца скручу.
Она повернулась и одной рукой дотянулась до Паркера, схватила его за шиворот и притянула к себе, да так близко, что ткнулась носом в его нос. И сквозь зубы:
- Ты понял меня? Понял? Не будет тебя – не будет яиц.
Слав снова начал падать, и ей пришлось отпустить Паркера. Перед глазами замелькали виденные где-то сцены – как у человека приоткрывают веки, прислушиваются к дыханию, меряют пульс… Пульс!
Джин стала щупать его шею, но не смогла найти сонную артерию. Тогда она, подперев его под мышкой плечом, достала из-под воды покрытую грязными разводами руку. Как-то раз ей уже приходилось делать это, когда у Блэйка был передоз. Джин нащупала нужную точку на запястье, накрыла ее своим большим пальцем – по глазам резануло, что под ее коротким ногтем скопилась черная полоска грязи.
Ну же.
Еще секунда.
Давай!!!
Пульса не было. Жилка не пульсировала, кровь не текла по венам, сердце не стучало. Значить это могло только одно.
- Черт, нет, Слав! У него нет пульса!
Голос сорвался на крик. Джин открыла его рот и начала вдувать в него воздух, один раз, второй, третий… Потом, мятущаяся, начала его трясти.
- Не умирай! Пожалуйста! Нет!
Этого не может быть. Это не произойдет со мной. Нет. Нет. Только не сейчас!
Во всей этой суматохе она как-то забыла о Николь, хотя когда они только провалились в яму, девочка была первой, о ком Джин подумала.

Лонсдэйл хотел было ударить ее по руке, но сдержал порыв.
Не бесись подруга.
Паркеру немного поплохело, он почему-то поверил ей на слово. Конечно, хотелось съязвить, мол, если он бросит ее тут, одному богу будет известно, что она здесь. Но уж Джин воскреснет и закопает его голыми руками, а сверху кинет его… Лонсдэйл нервно улыбнулся, хотя ситуация не предрасполагала. Ему и правда показалось что дело тут во временной потере сознания, но Джин окончательно впала в какое-то подобие паники.
Твою мать!
Ему захотелось отскочить и отряхнутся, но он сцепил зубы. Он крепче подхватил бессознательного серба, и как-то на автомате прижал пальцы к его шее. Паркер смотрел на тщетные попытки Сиберг привести Слава в порядок, он не смог удержать непроизвольного покачивания головой, нет, не проснется.
- Это бесполезно, Джин, он мёртв. – Отчеканил он. 
Лонсдэйл бросил взгляд на Николь, не хватало еще детской истерики, ведь они и так в заднице полной, а еще это. Добро пожаловать во взрослый мир.
- Ты не вернешь его криками, - как-то совсем холодно констатировал Паркер. – И ты понимаешь, что у нас не хватит сил вытаскивать тело из ямы? – Явный намек на «брось его, брось».
Ему пришлось прислонить Векослава к стенке ямы, чтоб он опять не упал в грязь, хотя ему уже все равно, Джин сама не сможет держать весь его вес.
Он снова подсадил Николь повыше, чтоб та не захлебывалась в воде.
- Не плачь, все хорошо. Устал он.
Как-то не по-божески врать ребенку прямо в его лицо, но, наверное, так и поступают, во благо благ.
Зажмурив один глаз, он  возвращается к той стенке, которую уже осматривал. Настало время карабкаться вверх. И, честно говоря, это было чертовски сложно, потому, что подошва постоянно соскальзывала. Паркер срывался пару раз, с головой уходя под грязную воду, чертыхаясь сквозь зубы, тихо, чтоб не разрушать образ интеллигентного подростка. Хотя бы какой-то результат ему удалось получить только когда до него дошло, что нужно немного зарываться носком кеды в землю, тем самым создавая подобие ступенек. Руки чертовски болели из-за непривычных усилий. Еще и это скольжение по корням, пришлось вживаться в роль Индианы, крепко захватив эластичный корень, кое-как обматывая его как веревку вокруг ладони.
Ему вспомнились те случаи, когда в спортзале над ним подшучивали, из-за неумения отжиматься 20 раз, и нет, ему не стало стыдно или обидно. Паркер просто представил свое лицо, если бы ему сказали что когда-то ему придется вылезать из гребаной, серьезно, могилы. Может он хотя бы немного серьезней отнесся  к упражнениям с канатом.
Наконец–то рука ухватилась за край, Паркер задержал дыхание, главное не долбануться в чертову грязь, в этот раз будет больно. Он делает небольшой рывок, уже подтягиваясь, чуть ли не вбивая локоть в почву, Лонсдэйл наконец затаскивает свое бренное тело наверх. Прошло от силы пять минут, может немного больше, но казалось, восхождение бесконечно. Он смотрит в серое небо, ему больно заливает глаза, вот и все, казалось бы. Паркер подрывается с земли, заглядывает вниз и машет рукой.
- Сейчас всех повытаскиваем.
Он оценивает что "могила" стала больше похожей на мини-бассейн, только для эконом класса.

Отредактировано Parker Lonsdale (2012-06-14 22:49:19)

Девочка кивала и Паркеру, и Джин - хорошо, если они не обманывают, только Слав выбрал слишком уж не подходящее время, чтобы отдыхать - яма глубокая, вода холодная и грязная, дождь и ветер такой сильный, что любой проснется. - Умею. - Николь, глотая слезы и шумно втягивая в себя воздух, неуверенно кивает - вчера-то она точно умела плавать, но днем, под палящим солнцем, почти у самого берега было совсем не страшно, а в этой ловушке, уже почти заполненной водой, с ругающимися Паркером и Джин, решившим "отдохнуть" Славом, все могло оказаться наоборот. Отпустив торчащий из стенки корень, Николь, как могла быстро, поплыла к Джин - девочка путалась в ее длинной кофте, рукава слетали, мешая плыть. Но, расстояние не было слишком большим, поэтому даже барахтаясь Николь его преодолела и, как только смогла дотянуться, ухватилась за протянутую руку. - Я там чуть не утонула. - доплыв и переведя дух, сообщила девочка. Теперь воды стало уже так много, что она, даже стоя на носочках, едва-едва оставалась над поверхностью, и отпускать руку Джин Николь боялась, поэтому держалась крепко. - Не оставайся здесь. Воды уже очень много. Мы утонем. - попросила девочка, вспоминая совсем недавний разговор Паркера и Джин. - Я замерзла. Давай мы лучше тоже вылезем? - Николь иногда переводила взгляд наверх, на Паркера. Но дождь бил по глазам и долго смотреть у девочки не получалось, приходилось все время жмуриться, а прикрыть одной рукой глаза Николь боялась - она тогда не удержится и точно утонет.
--Медицинский шалаш

Отредактировано Nicole Hill (2012-06-21 01:30:26)

- Я там чуть не утонула.
Джин свободной рукой притянула девочку к себе.
- Ничего, милая, чуть не считается, - она всхлипнула – разговор сквозь слезы получался не очень воодушевляющим. Что-то слишком много слез пролито на землю этого острова.
Мы все умрем.
Эта мысль внезапно произвела эффект разорвавшейся бомбы: Джин разозлилась. На всё. На мир. На судьбу, которая отбирает самых дорогих людей именно в тот момент, когда привязался и меньше всего ждешь подвоха. Земля уходила у нее из-под ног давно, когда она на концертах бросалась в толпу, когда в худшие времена своих затяжных кокаиновых пиршеств не могла стоять ровно, когда лайнер, в конечном счете, затонул – сейчас же земля просто разверзлась под ней.
Нихера подобного!
Чувство «обозления» было сродни тому, что Джин испытала, когда вчера разговаривала с Геликой: ты можешь быть сильнее. И плевать на всё.
Так что она вытерла слезы (фигурально, ибо руки были заняты) и подсадила Николь, помогая забраться ей на плечи.
- Пупсик, была когда-нибудь в цирке? Видела, как акробаты делают? – кто бы мог подумать, что Джин Сиберг умеет общаться с детьми. – Делай так же – встань мне на плечи. Не бойся, я сильная, я и не такое выдерживала… - Мы с Кидисом тогда славно побухали, но повторять это я не решусь.
- Не оставайся здесь. Воды уже очень много. Мы утонем.
Джин хрипло рассмеялась. Мышцы руки, которой она удерживала Слава, затекли.
- Не волнуйся: такие, как я, не тонут.
- Я замерзла. Давай мы лучше тоже вылезем?
- Мы со Славом тоже выберемся, только попозже. Не ссы.
Наверху слышалось кряхтение Паркера, ноги девочки уже были на плечах Джин, и свои силы она явно переоценила – было тяжело. Джин скрипнула зубами и попыталась не представлять, как выглядит со стороны. Действительно, цирк. Дю, мать его, Солей.
Парниша был хилым – ну что там, вытащить девочку из ямы слабо?
- Черт, Паркер, ты чё, физру прогуливаешь?!! – сквозь кряхтение вырвалось у Джин. Он пропустил ее слова мимо ушей, и правильно. Наконец Николь оказалась на верху – а у Сиберг в прямом смысле упала гора с плеч.
- Я позову на помощь, Джин, жди.
- Нет, бля, сейчас встану, уйду и не дождусь! – она сомневалась, что Паркер мог это услышать.
Освободившись, Джин снова обхватила Слава и теперь прижимала его к себе, как маленькое дитя. (Ну или сама навалилась на него, прижимая телом к стене ямы, это уж как посмотреть.)
- Ты не можешь умереть, просто не можешь! Не поступай со мной так, Слав, не бросай меня, - она шептала ему на ухо, ни капли не сомневаясь, что он ее слышит, как и в том, что не оставит ее.
Она прижалась к его колючей щеке губами, глубоко вдохнула его запах.
- Мы выберемся из всего этого дерьма и уедем далеко, где нет ни гребаного песка, ни херова океана. Мы будем жить на верхнем этаже какого-нибудь дома, и единственные, ради кого мы будем выбираться из постели, - разносчик пиццы и маленький китайский мальчик, который будет приносить мне кокс и сигареты. Пусть все остальные будут думать, что мы умерли, но мы будем жить так, как, блядь, никому еще не удавалось…
Вода в яме уже доставала ей до шеи. Становилось действительно холодно – у Джин посинели губы, а кожа покрылась мурашками. Она подняла голову – сквозь плотную листву неба не было видно. Лишь крупные капли дождя, падающие с него.

Он не любил дождь. И суши. Поэтому китайский ресторан на Пятой Авеню в октябре оказывался в пролете, как и мисс Спэйси, чей оклик он услышал, едва высунул нос из палатки и попал под дождь, который, как мы помним, доктор Уолтер не любил.
Что может быть хуже, что разговор двух психологов? Это напоминает джедайскую битву на световых мечах – или рыцарскую на шпагах, это уж зависит от века, в котором вы родились: один неверный шпаг – и острие оппонента вас коснулось. Как бы двусмысленно это ни звучало…
В общем, когда ее пронзительно-металлический голос раздался где-то в пределах досягаемости доктора Уолтера, он поступил так, как поступил бы любой порядочный мужчина: развернулся и убежал. Вернее, ушел, но очень быстро.
Он шел прочь от лагеря в надежде, что широкие листья верхнего яруса джунглей укроют его от дождя, пневмонии и взора Божьего, причем что их этого пугало доктора Уолтера больше, история умалчивает. Увы, от взора Тамары Спейси его не укрыло ничего – вот она поравнялась с ним, и хотя доктор Уолтер полминуты делал вид, что ее не существует, а шел себе как и прежде, так и не отстала.
- Дуглас.
Внутренний вздох – и ответ, со спокойной иронией (доктор Уолтер сегодня в настроении).
- Тамара.
- У меня к Вам один вопрос. Как считаете, это этично – скрывать некоторые проблемы одного из выживших от всех?
- Не волнуйтесь, я никому не расскажу о том, что вы озабоченная нимфоманка, - он усмехнулся, но женщина шутку не оценила и продолжила гнуть свою линию.
При имени Гелики Уолтер закатил глаза и остановился, повернулся лицом к Тамаре. Это начинало надоедать. Вчера – Кристина, сегодня – снова разговор о белокурой шизофреничке.  Но почему я? Почему никто не говорит об этом с ее дружком Векославом, или Зимом, которому не все равно?
Он прищурился и заговорил, глядя женщине прямо в глаза. При этом доктор Уолтер искренне надеялся, что его собственный взгляд – один глаз серый, другой темный – произведет обычный пугающий эффект, и она отстанет. Иначе придется ее оскорблять. Способов много, он же все-таки занимается тем, что изучает человеческие слабости.
Световые мечи, Уолтер, не забывай.
- Вы олицетворяете все то, что пугает меня в женщинах: красота и ум в сочетание с редкостной стервозностью. Конечно, это можно принять за комплимент, но я не хотел сказать ничего хорошего.
Он скрестил руки на груди.
- Мисс Спэйси, не существует человека, который был бы полностью здоров психически – ткните в любого на острове, и я назову диагноз. Прискорбно, что вам не объяснили это на первом курсе колледжа – Принстон? Гарвард? Йель?  Как и того, что врач всегда должен быть на стороне пациента.
Он приподнял левую бровь.
- Вы ведь не лечащий специалист, не так ли? Собственной практики у вас нет – оно и заметно. Где вы работаете? 

О, это начинало становиться интересным. Битва интеллектов, сцепление мысли, острота языка… Хоть один достойный собеседник в этом оплоте уныния. Тамара дважды поинтересовалась, какой у него диагноз, и доктор Уолтер лишь развел руками – он не считал нужным скрывать это.
- О, не клинический случай. Нарциссизм, комплекс Бога и немного социопатии – в легкой форме, разумеется. Видите ли, моя мать, а потом и все три мои жены повторяли мне, что я лучший мужчина в мире – а я склонен верить всем женщинам, которые видели меня обнаженным. Возможно, когда-нибудь и ваши слова я буду принимать на веру без фактов, но не сейчас.
Он ухмыльнулся самым наинаглейшим образом. Реакция женщины была ему интересна – с виду холодная, она наверняка сдержится и не выскажет все, что думает об его девиантном поведении: слишком уж Тамаре хочется получить ответ на свой вопрос.
- Не лечащий. Я работаю в ФБР. И пока никто не жаловался.
А кто бы мог жаловаться? Маньяки и убийцы? Они не из тех, кто любит поговорить о своих проблемах. Тебя не так-то легко пронять – тебе не раз приходилось выслушивать угрозы от тех, кто по твоей милости и характеристике оказался по ту сторону закона.
Но все же была существенная разница между ними, вряд ли заметная обывателям: доктор Уолтер был, прежде всего, врачом, а мисс Спэйси скатывалась в область криминалистики.
- Ее неадекватное поведение заметила не только я, еще там, на берегу, после того, как она нашла самоубийцу. Люди имеют право знать.
- Я спросил про вашу работу затем, - он завел прежнюю шарманку, возвращая разговор в нужное ему русло, - чтобы убедиться кое в чем. Видите ли, мы оба работаем с психически нестабильными людьми – с людьми больными. Вот только я этим людям помогаю и лечу их, а вы – вы их обвиняете и отправляете за решетку. Представим – чисто гипотетически, разумеется, - что мисс Гелика Фокс и вправду больна. Обвинение. Чего вы хотите? Чтобы я надел плащ инквизиции и отправил ее на костер?
Доктор Уолтер сделал полшага вперед, сокращая расстояние между ними. Ухмылка сползла с его лица, он неожиданно заговорил зло и жестко.
- Да вы хоть представляете, что с ней сделают, если узнают, что у нее есть диагноз? Свяжут и оставят рядом с Сократом – в лучшем случае. А в худшем… - он многозначительно замолчал. – Хотите получить информацию – поговорите с самой Геликой. Пронаблюдайте ее. Составьте психологический портрет. Проведите исследование – методика вам ясна. А будите сеять среди людей панику – получите остров, забитый такими же, как она.
Доктор Уолтер знал, что Гелика опасна, но таковой ее не считал. Он умел управлять этой женщиной, знал все ее особенности и контролировал: пока он наблюдает за Геликой, она не причинит никому вреда. Она – не самое страшное, что есть на этом острове.

- Вам вряд ли приходилось лечить людей, которые наматывают кишки соседа на дверную ручку. - Джерард Льюисс, 1887 год, тюрьма округа Колумбия - говорят о том, что сосед слишком много носил зеленого - а их бесит этот цвет - Элизабет Густав, 1974, женская колония для несовершеннолетних, маниакальный синдром – правда, это было из-за насвистывания.
О, у доктора Уолтера была обширная практика, и в ней найдется достаточно материала, чтобы переписать «Молчание ягнят», «Пилу» и всего Хичкока. Доктор Уолтер занимался в жизни самыми различными вещами и не обо всех из них можно разговаривать.
- Вина Сократа будет побольше. – Доктор Уолтер приподнял левую бровь. Фраза «А кто это доказал?» едва не сорвалась с его языка, но он решил послушать, что еще ему может рассказать блудливая мисс Конгениальность.
- Я прошу рассказать мне.
Так вот оно что. О своей шкурке беспокоишься. Прозорливо.
Пару секунд он мерил Тамару оценивающим взглядом, а потом чуть наклонился вперед и, сверкнув глазами, поинтересовался:
- А вы мне что взамен?
Выражение лица женщины не изменилось – профессиональная выдержка, но взгляд вспыхнул, красноречиво свидетельствуя о том, какие мысли ее посетили. Доктор Уолтер рассмеялся прежде, чем она ответила.
- О, перестаньте, я не на секс намекаю – без обид, но вы староваты для меня. К тому же это было бы одолжение от меня – вам, - а вы думали, его три жены любили его за покладистый характер и огромный счет в банке? Ну, разве что только вторая, Джулия.
- Мне в самом скором времени понадобится ваше профессиональное мнение. Ничего криминального и позорящего вас, не волнуйтесь. По рукам? – она кивнула, и Уолтер довольно констатировал: - По рукам.
Он отвернулся от нее, сделал несколько шагов до ближайшего дерева, коснулся его ствола пальцами. Кора была сухой, сюда не попал дождь. Это навевало приторно-романтическую метафору о том, что иногда, какая бы буря не шумела снаружи, внутри человек может остаться нетронутым, неизмененным. Увы, к Гелике Фокс это не относилось.
- У мисс Гелики Фокс шизофрения, развивающаяся с самого детства. У меня не было возможности диагностировать ее родственников, но я более чем уверен, что это наследственное, - Поэтому мне бескрайне любопытно пообщаться с ее сестрицей, благо такой шанс – редкая удача. Все на одном острове! – Полный букет симптомов, все – в запущенной форме:  галлюцинации, бред воздействия, эмоциональное снижение на фоне легкой возбудимости – и, что все уже на острове могли заметить, диссоциация эмоциональной сферы: печальное вызывает у нее смех, а веселое - слезы. Она исчезла из моего поля зрения семь лет назад, и когда я встретил ее здесь, то увидел, что болезнь только прогрессирует.  Психотерапия – единственное, что я могу сделать, на острове почти нет никаких медикаментов, которые помогали бы ей. Эта женщина, мисс Спэйси, с самого детства находится в глубокой яме, выбраться из которой ей не суждено. Но я уверен, что могу помочь ей хотя бы выглянуть наружу – и вот это как раз эксперимент.
Доктор Уолтер намеренно умолчал про садизм, ибо сказанного им и так было более чем достаточно.

И тут Джин услышала голоса. Привел ли Паркер помощь, или это просто кто-то шел мимо – не важно. Она уже открыла рот, чтоб позвать этих людей, как осеклась и застыла, не шевелясь. Разговор был не для посторонних ушей.
- Люди подвергаются опасности по незнанию, а вот Вы-то наверняка наслышаны о проблемах мисс Фокс.
Гелика? Больная на голову Гелика, мать ее, Фокс?
Джин не могла бы это объяснить, она скорее почувствовала, будто присутствует при разговоре секретном, тайном, едва ли не криминальном, и вместе с тем разговор этот касался самой Джин напрямую.
Гелика Фокс - заклятый враг, история с ней не окончена и наверняка будет множество проблем.  Джин с сомнением взглянула на Слава. Его глаза были по-прежнему закрыты, ни один мускул на лице не двигался. А если эти секунды – решающие для него? Если из-за любопытства и собственного эгоизма она погубит Слава?
Джин решила, что послушает хотя бы немного, а потом позовет их. Как назло, Уолтер и Тамара (а они не скрывались и называли друг друга по имени) тянули резину, обменивались саркастическими выпадами и трепались о работе.
Хватит тарахтеть за жизнь, переходите к Гелике! – хотелось ей крикнуть. Вода в яме уже касалась ее подбородка. Земля, ставшая грязью, разъезжалась по ногами Джин, стоять было неудобно, а удерживая Слава – неудобно вдвойне.
И наконец прозвучало:
- У мисс Гелики Фокс шизофрения, развивающаяся с самого детства.
Бляяяяяяяяяяя…
Джин, конечно, знала, что Гелика ненормальна, но не настолько: одно дело, когда просто наглая телка угрожает отрезать тебе пальцы, а другое – ненормальная с подтвержденным медицинским диагнозом. Джин почувствовала, как что-то липкое и холодное упало на нее. Это был Слав. Пришлось приложить все силы, чтобы вернуть его в прежнее положение.
Хренова, мать ее, шизофреничка!