Карибский круиз: последняя ставка |
|
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Карибский круиз: последняя ставка » Северо-восточная часть острова » Бухта
Место, поражающее своей красотой. Эта бухта находится на обратной лагерю части острова, и добраться сюда довольно сложно: нужно пересечь весь остров и пробраться сквозь дикие заросли. Но если вы преодолеете этот путь, то окажетесь в мире первозданной природы: здесь нет никаких звуков, кроме бархатного шепота волн, набегающих на белый песок, а вода в бухте успевает прогреваться за час, а потому всегда теплая. Если и есть на земле рай, то он здесь.
>>> Лагерь / Медицинский шалаш
Ответ, который Слав послал Кристине (да-да, именно послал!) заставил Джин чуток улыбнуться. Нагрубить одной женщине, чтобы другая почувствовала себя лучше? Черт, да это самая романтичная вещь, которую она когда-либо видела!
Они шли по берегу какое-то время, друг рядом с другом, но не за руку - Джин не брала его ладонь, да и Слав не проявлял инициативы. Все эти обнимания и поцелуи были на публику, она сейчас очень хорошо поняла, а когда они остались вдвоем, между ними словно появилась прозрачная стена необъясненных вещей, лжи и всего того, о чем они не могли бы поговорить прилюдно. Не сговариваясь и делая вид, что гуляют, они искали уединенное место.
Джин молчала. Она словно понимала, что сказать хотя бы одно слово сейчас, не зная стопроцентно, что их никто не слышит - значит порвать одним движением всю их наскоро собранную паутину лжи и обмана. Всю дорогу она была занята тем, что настороженно прислушивалась к своим ощущениям. Ей страшно? Не по себе? Она определенно не боялась этого человека и - Джин была поражена осознание того! - факт его профессии нисколько не изменил её влюбленности. Даже больше - множество прежде смущавших Джин вещей (вроде его зацикленности на своей неприметности и любви повторять, что он "всего-навсего финансист") теперь получили объяснение. Слав нравился ей, притом очень сильно. Это было какое-то совершенно животное притяжение, которое она в жизни испытывала только один раз. Джин не хотела с ним бороться и подозревала, что даже если бы и захотела, то ничего бы у нее не получилось.
Пока она предавалась распутству рефлексии и сумбуру самоанализа, Слав занимался своим любимым делом: он молчал. Вернее, время от времени он смотрел на Джин так, будто собирается что-то сказать, но потом переводил взгляд на океан. Джин его инициативу не поддерживала. Пейзаж вокруг был иллюстрацией к ее мыслям: запутанно и жарко. Большую часть пути она смотрела под ноги, и не смогла бы объяснить, как они оказались там, где оказались - в небольшой влажной бухте, наполовину заполненной тенью. И тут-то Слав спросил, как она себя чувствует.
- Жарковато, - ответила Джин и, сняв толстовку, бросила ее на песок в тени, после чего обернулась к Славу, встав к нему лицом к лицу и уперев руки в спину. Она внимательно смотрела на серба несколько секунд, как бы принимая решение, а потом сказала: - Давай сначала искупаемся.
Этим своим предложением она ни разу не намекала на Ямайку. Просто было действительно очень жарко. Она сбросила шорты (некогда бывшие джинсами) и оказалась в чистой, прозрачной воде, которая по температуре мало чем отличалась от воздуха - здесь, в бухте, она была особенно теплой. Она сделала несколько гребков, нырнула и проплыла пару метров под водой. Вода приятно ласкала тело, и Джин почти физически ощущала, как кошмар последних двух часов если не покидает ее, то отступает. На берег она вышла уже умиротворенной и посвежевшей. Натянула шорты поверх мокрого белья, да так и осталась стоять, следя за Славом.
>>> Медицинский шалаш
Радослав ничего не ждал и особо ни на что не надеялся. Ситуация, которая снова и снова вот уже больше пяти дней повторялась с ним, никак не учила серба. Просто не было примера, не было изначально модели, прецедентов, которые поспособствовали бы изменению поведения.
На самом деле, он не хотел, чтобы расстояние между ними сокращалось только на людях в случае объяснения отсутствия, однако понимал, что Джин нужно пространство...По крайней мере, ему хотелось бы на ее месте немного воздуха. Других же оцениваешь по себе. Хотя что он мог знать? Как он вообще мог поставить себя на ее место сейчас?
Они просто шли по пляжу вдоль океана, он молчал, не касаясь ее руки, шли как две параллельные не пересекающиеся вселенные. Это так поэтично и так глупо. Однако вернемся к ходу мыслей Радослава Кискинова, который несколько раз пристально смотрел на женщину, пытаясь заговорить с ней то об убийствах, то о том, что она узнала...ведь Томеру у него, так сказать, не первый. И не последний, тут уж не попишешь даже в том случае, если они не выберутся с острова, а вероятность такая велика, ох как велика.
Наконец пляж завел их в уютную и уединенную (что делало ее еще более уютной) бухту, наконец он подобрал нужные слова, звучали они правда не совсем так, как хотелось бы.
Как ты себя чувствуешь?
- Жарковато, - он не это имел в виду.
Видимо прошло слишком мало времени, чтобы начать говорить. Хотя вокруг никого не было, услышать разговор никто не смог бы.
- Давай сначала искупаемся.
Хорошо, - он кивнул, наблюдая за тем, как Джин сняла толстовку, шорты и пошла в воду.
Она не стала заходить далеко, сразу нырнула, проплыла немного и вышла на берег. Все это время Слав тупо смотрел на воду, не на фигуру в мокром белье, не на ее действия, когда Джин натягивал шорты.
Теперь пространство требовалось ему. Сам не понимая до конца своего состояния, серб снял футболку, не говоря ни слова, снял джинсы, отвернулся от Сиберг, снял всю остальную одежду, которая все еще оставалась на нем и двинулся к воде.
Нужна была разрядка, вплоть до физических упражнений, что-то, что могло привести мысли в порядок, в привычный порядок, даже так. Гложило не молчание, не необходимость поговорить о чем-то, он все еще не мог забыть действия француза, страха после того, как не увидел Джин у источника, решимости принять меры.
Серб зашел в воду, солнце слепило глаза, отражаясь от гладкой поверхности, несколько шагов и он нырнул в прохладную прозрачную воду, открыв глаза. Было видно практически все, что происходит на дне. Мощные движения руками вверх и Слав снова вдохнул воздух наполненный морской прохладой. Он подплыл ближе к берегу и стал на ноги, вода была по грудь. Соленые капли скатывались по уже далеко не белой коже, искрились на солнце, задерживаясь на рельефной спине, скапливаясь на лопатках и снова опускаясь в голубоватую воду.
Иди сюда, я тебя не слышу, - нарочно громко проговорил Слав. Дай вещам просохнуть, - едва глянув на Джин, он погладил поверхность воды просто потому, что это успокаивало, возвращало к тому состоянию, когда большая часть происходящего его не трогала...как в детстве, как всегда...так приятно.
Вот уж нет. Джин знала, что если подойдет к нему, то никакого разговора не получится - об этом красноречиво свидетельствовали брошенные на песке вещи серба, а еще его красноречивое свидетельство, не прикрытое, но немного искаженное толщей прозрачной воды.
Все это мы проходили. Джин набралась решимости, оторвала взгляд от нижней его половины и покачала головой. Она лишь зашла в воду по колено - ну ладно, немного выше: а вдруг Слав действительно не слышит? вот уж какой идиоткой она окажется, если толкнет сейчас напыщенную речь, а он... того...
С напыщенной речью, кстати, было не все так просто. Нет, Джин отрицательно не знала, с какого края подойти к этому разговору: так уж получилось, что в жизни она специализировалась не на начать, а на кардинально противоположном действии. Да и какие варианты тут могли быть?
1) Как часто ты убиваешь людей?
2) Как много людей ты убил?
3) Когда ты начал убивать людей?
Что-то ей подсказывало, что нужен четвертый пункт. О кэ. Чтобы потянуть время и выиграть каких-нибудь несколько секунд, она сгребла совершенно мокрые волосы в одну охапку и ловким движением обмотала их в пучок на затылке. Из самых умных слов в голове вертелось лишь "Ну, что тебе рассказать о сахарине?"
- Думаешь, они поверили нам? - собственный голос прозвучал как-то отстраненно, как на детекторе лжи. - Я имею в виду... если они вдруг найдут того, кто забрал пистолет - это ведь был не ты, да? - черт возьми, надеюсь, это был не ты! - взволнованные взгляд прямо ему в глаза. - Они быстро поймут, что он не имел к нам отношение... Черт, - она с силой потерла переносицу. - Что с нами будем, если они узнают?
Самое страшное, что Джин даже представить не могла реакцию ребят - Селин, Джейк, Санджай, Вивиан (а нет, последней как раз могла, небось будет смеяться и радостно потирать ладони). И на что они пойдут, когда узнают, что среди них парочка, которая перманентно мочит товарищей по крушению? Воистину незнание - худшее из бед, даже морально подготовиться нельзя (хотя о чем мы, какая мораль?). И уж тем более сейчас, в такой момент, Джин бы больше всего хотелось, чтоб ее оставили в покое, вместе со Славом, когда все между ними стало как-то яснее и не то чтобы проще... но она чувствовала, что это типа какая-то новая ступень... В общем, чтобы никто не лез со своими расспросами-допросами и догадками и дали ей возможности днями напролет заниматься со Славом горячим безудержным распутным сексом.
Пфффф, - в который раз за сегодня Слав покачал головой, Джин явно не собиралась "присоединиться". Она зашла по колено в воду и больше не продвинулась, тень от скалы падала на побережье и то место в воде, где стояла женщина, словно разделяя их подобием границы.
Ну чтож, разговор начался и не совсем с приятных слов типа "иди, я потру тебе спинку", а жаль. Радослав двинулся к берегу, приближаясь к певице по мере того как она говорила.
- Думаешь, они поверили нам?
Думаю, они поверили в то, что на тебя напали, но не в то, что я безобидный парень, - и в этом было сто процентов его вины, но сейчас сложилась такая ситуация, в которой слабым быть уже опасно.
Я не брал пистолет, - не то, чтобы он бы не пригодился, просто, - это слишком заметно и очевидно, я не смертник, - проходя мимо Сиберг, он не стал отворачиваться (а чего уж там?), остановился чуть позади нее, провел рукой по спине женщины в том месте, где кожа потемнела от очевидного удара, формируя продолговатый синяк.
Они не узнают, ты просто не говори ничего, - посмотрев Джин в глаза, Слав пошел к берегу, где на песке лежали его вещи, надел белье и вернулся на солнце, стоя по щиколотки в воде, чтобы кожа обсохла.
Разговор, судя по всему будет долгим, зачем провоцировать друг друга...
Джин, - он скрестил руки на груди, будто пытался защититься от ножей, которые могли полететь в его сторону, - старайся не упоминать Томера в разговоре, только если о нем заговорят другие или спросят у тебя что-то. Но и в том случае не давай никаких деталей, ничего конкретного, особенно, если что-то конкретное было, - кашлянул и опустил руки - давай, говори.
Да, он намекал на наркотики, на личные отношения, на секс, в конце концов. Последнее интересовало в особенности.
Желательно не менять историю, которую мы рассказали всем. Со временем она должна стать более размытой, детали должны стереться, так происходит с настоящими воспоминаниями, - каменное лицо и ровное дыхание, а потом он замолчал, глядя на небольшие волны у своих ног.
Если быть до конца откровенным, Радослав не хотел еще раз все это проговаривать, он вообще не хотел обсуждать род своей деятельности или заверять, что никогда не причинит ей вреда. Потому, что это не так, мужчина уже думал об этом несколько раз в разные промежутки времени.
Но также он понимал, что дальше ничего не будет потому, что:
У тебя, наверное, есть какие-то вопросы... - пока человек не удовлетворит любопытство, пока в голове не уложится информация, с которой придется теперь жить, не выйдет успокоиться.
А деваться некуда, кругом джунгли и вода.
Он вопросительно воззрился на Джин, ожидая всего, что угодно от "сколько человек ты убил?" до "какой твой любимый цвет?"
- Думаю, они поверили в то, что на тебя напали, но не в то, что я безобидный парень, - Джин вовремя прикусила язык, чтобы не прокомментировать: "Ну я же все это время верила!" А вот то, что пистолет таки взял не он, было хорошо, очень даже хорошо - у Джин аж камень с левой груди свалился. (Свалился на другое место, когда Слав вышел из воды и прошел мимо, весь такой обнаженный и мокрый.) Она вздрогнула от прикосновения к своей спине - место, по которому Томер ударил ее, очень саднило. Тело Джин вообще превратилось в какую-то зону катастрофы, хоть побои снимай - вот уж обрадовались бы папарацци! Такой избитой она не была даже с Блейком! Но из фотографов здесь был только Мур, а у него не было фотоаппарата, зато были сигареты, и вообще он был няшей, наверное. Помимо следов, оставленных Томером, очевидным достоинством сиял уже проходящий, больше желтый, чем синий, синяк на весь бок, оставленный ляжкой Гелики (уууу, кобыла!). В общем, Джин рефлекторно обернулась, чтобы Слав больше не делал ей больно. И встретилась с ним взглядом.
- Они не узнают, ты просто не говори ничего.
- Я не могу молчать, это будет подозрительно и любой чувак, который со мной разговаривал, знает, что я не затыкаюсь, - вообще-то это не было полноценной правдой, Джин не была такой уж болтушкой, но она действительно любила общаться. К ее чести также стоит отметить, что слушала она так же хорошо, как рассказывала. - Я могу просто говорить другое.
Джин вышла из воды вслед за ним, молча и бесстыдно наблюдала, как Слав натягивает трусы, а потом, когда он снова вернулся к воде, просто развернулась на одном месте. Солнце приятно грело кожу, и Джин подозревала, что за эти дни стала очень смуглой - спасибо, что из еврейства ей не перепали веснушки - но скоро с солнца придется уйти, если она не хочет превратиться в линяющую змею.
Иии... Вот и разговор о Томере, о том, что было, чего не было... Фраза Слава прозвучала как вопрос, а Джин была достаточно умной в житейском плане, чтобы разгадать: лучше на этот вопрос ответить прямо сейчас.
- ...не давай никаких деталей, ничего конкретного, особенно, если что-то конкретное было, - она, разглядывавшая до этого волосы на его груди, удивленно вскинула брови и подняла взгляд на лицо, как бы спрашивая: о чем ты? Потом, заметив серьезное и даже какое-то напряженное выражение его лица, нахмурилась. Твердо ответила:
- Ничего не было, - И именно поэтому мы оказались там, где оказались. Как там она сама только что собиралась действовать? Молчание подозрительно, но всегда можно сказать не то, что было. Старая-добрая ложь, как не стыдно начинать отношения с нее. Хотя Слав первый начал! Ну, это будет лучше для него же. Джин была уверена, что знание о тех разах, что были у нее с Томером, не успокоит Слава, совсем наоборот. Нет, мужчины не должны знать таких вещей, а мужчины-убийцы - вдвойне.
- Он хотел, но ничего не было. Ну, он же, типа, с Мод, а я... ну... - она смущенно потупила взгляд, - у меня свои привязанности, и он об этом знал. Я ему отказала, и ты сам видел, к чему это привело.
Очевидное достоинство мертвецов - они не говорят. Образ Томера так явственно, так ярко сейчас стоял перед ней. Несмотря на это утро, он не был таким уж уродом, Джин это знала. Жесткий отходняк? Слишком много наркотиков и мало еды? Все вместе сделало его вдруг агрессивным, но раньше Джин не замечала в нем такой агрессии. И он говорил много вещей, которые сейчас приходили на ум Джин. О том, что Слав лжет ей - о господи, вчера вечером он так прямо сказал ей об этом - как Джин смогла не напрячься? Еще он сказал, что серб бросит ее при первой же возможности. Сейчас ей казалось, что Томер очень хорошо знал Слава, так прав ли он был в последнем? Или просто говорил, лишь бы расстроить ее, врал, как врал, что любит? Ебаный наркоша.
Томер, Кейн... Из трех последних моих любовников двое уже мертвы. Охуетительно. Я прямо как это насекомое... ну, которое жрет своих самцов... как его? О, вот, кузнечик! Гребаные кузнечики.
Было еще кое-что, что Томер сказал, и это Джин собиралась озвучить. Да, у нее были вопросы. Хренова уйма вопросов! Но начать она была намерена с самого важного.
Джин с трудом оторвала взгляд от песка у своих ног и перевела его на Слава.
- Томер сказал, что ты... эм, запретил ему спать со мной. Я так понимаю, именно поэтому все эти дни ты вкалывал на него? - нет, это был не тот вопрос, он будет другим: - Почему ты договорился с ним, вместо того чтобы просто поговорить со мной? Почему, Слав?
Логика Джин была потрясающей, но не по этой причине Слав хотел быть с ней, далеко не по этой. В ней как-бы соединялись два момента: во-первых, все те ситуации, в которые женщины перманентно влипала из-за своей природной общительности, во-вторых, та сила, с которой она абстрагировалась от негатива и шла вперед.
Джин не была суперженщиной, нет, она никогда не стала бы одной из тех военных, которые взваливают на свои плечи спасение мира, она никогда не стала бы такой, как Зим, не смотря на тягу к их компании. Слав это объяснял тягой к чему-то хорошему, потому что не смотря на наркотики, алкоголь и умерщвление Кейна, она была хорошим человеком внутри. А он нет. И эта мысль приводит нас к ответу на вопрос: почему Сиберг выбрала быть с ним?
Серб объяснял это честностью, относительной, конечно, честностью, вся правда не нужна никому. Он плохо понимал, что она хочет услышать, но вел себя так, как казалось ему будет честно по отношению к близкому человеку, не скрывал своей сущности.
Не скрывал он и улыбки, когда Джин ответила: - Ничего не было.
В общем, он был уже готов закончить разговор, но тут последовали вопросы.
- Томер сказал, что ты... эм, запретил ему спать со мной. Я так понимаю, именно поэтому все эти дни ты вкалывал на него?
Нууууу, - Слав почесал за ухом, - он предлагал мне деньги, но я назвал свою цену.
- Почему ты договорился с ним, вместо того чтобы просто поговорить со мной? Почему, Слав?
Бывают такие, вопросы, ответ на которые либо слишком сложен, либо слишком очевиден. В этот раз два варианта слились в один. Не поговорил потому, что они решили остаться друзьями и с его стороны весь этот разговор выглядел бы как "я буду преследовать тебя до конца дней", не поговорил потому, что она не смогла бы противостоять взрослому мужчине (не берем случай с Кейном, это случайность), не поговорил...ведь считал, что ей нужен кто-то получше. Высказанные вслух все эти причины звучат как отмазки, как слабые попытки не сказать, что он влюбленный идиот.
Слав не спроста избегает это слово, даже не думает такими категориями, они спутывают мысли, не дают четкости. Все ведь просто: они вместе, теперь их связывает больше, чем одна тайна и это понятно, а любовь - вещь неуловимая и разрушительная.
Потому, что это звучало бы странно. Томер рано или поздно все равно выкинул бы что-то подобное, а так у меня был рычаг влияния. Тем более, ты сама предложила дружить, - он вскинул брови, улыбнулся и приблизился к женщине, обнимая ее за талию и притягивая к себе, - надеюсь, это в прошлом, - прозвучало и правда как-то, как "я буду преследовать тебя вечно", зато тихо и оттого смазано.
Он склонил голову и коснулся губами ее щеки, ладони заскользили по мокрой коже, одна вверх по спине, минуя след от удара, вторая вниз, чуть ниже пояса от джинсовых шорт. Поцелуй переместился на губы, Слав отстранился от ее лица, убрал руку с поясницы, погладил большим пальцем ее щеку, опуская ладонь к шее, проводя ею по плечу.
Ты заслуживаешь лучшего, чем Кейн, Томер или... - он не договорил, продолжение логической цепочки было очевидно.
Меня интересует другое, - на мгновение Слав перевел взгляд на небо, прищурился, глядя на солнце, и снова вернулся к ее лицу, - ты так спокойно отреагировала на то, что я не финансист, - лучше вскрыть рану сейчас, быстро оторвав пластырь, чем получить нелицеприятный ответ потом, когда это будет меньше всего нужно, - вряд ли тебе говорят такие вещи каждый день... - хотя после крушения, что уже может удивить, - эээм, скажи мне насколько это проблема для тебя, Джин?
Отредактировано Radoslav Kiskinov (2012-02-21 13:43:41)
- Тем более, ты сама предложила дружить.
- О господи, - она подняла глаза к небу и как-то устало улыбнулась. - Ты совсем слепой.
Джин не сопротивлялась объятию и даже прижалась к нему. Короткий поцелуй - что-то вроде паузы в напряженном разговоре, Джин прикрыла глаза и обвила его шею руками. Ей было комфортно с этим человеком, даже несмотря на то, что руки, которые сейчас обнимали ее, два часа назад свернули человеку шею. Как курице.
В прошлом? У них не было прошлого. И, если подумать логически, будущего тоже не было - но Джин не думала логически, зачастую она вообще избегала этого болезненного действия. Вот настоящее - да, настоящее полностью в их распоряжении.
- Ты заслуживаешь лучшего, чем Кейн, Томер или...
- Я заслужила лучшего, - с ударением на второе слово. Впервые за многое время на ее губах появилась улыбка.
Слав был лучшим на этом острове, и она никогда даже не сравнивала его с остальными мужчинами. Сравнивать можно что-то равнозначное, а он... Джин никогда не встречала таких людей. Она вообще подозревала, что других таких не существует. Возможно - просто прихоть влюбленной женщине, но когда она закрывала глаза, перед внутренним взглядом всегда появлялся Слав, со всеми теми непонятными штуками, которые она не могла объяснить, с хмурым, сверлящим взглядом, с сильными руками. Он сильно выбивался из окружения, которое у нее всегда было: ему сложно удавались объяснения и разговоры, наверное потому, что он предпочитал делать. Болтунов много.
Джин уткнулась лицом во влажное пространство между его грудью и подбородком, вдыхая знакомый возбуждающий запах его кожи, смешанный с морской солью, пробуя его на вкус.
Но иногда нужно было не делать, а говорить. Например, сейчас - Слав сам к этому перешел, не воспользовавшись приливом ее нежности, но заговорив о насущный проблемах. Джин отстранилась, пару секунд, моргая, глядела на него, потом предложила:
- Давай отойдем в тень.
Она первой, подхватив по пути толстовку, пошла туда, где выступ скалы укрывал от палящего солнца, и расстелила одежду на песке. Подогнув ноги под себя, Джин села на один ее край и, дождавшись, пока Слав окажется рядом, заговорила.
- Я не знаю, помнишь ли ты... Там, на Ямайке, я уже говорила, что мне всегда казалось, будто в тебе есть два человека. Может, я и сама что-то подобное подозревала... в глубине души. Мы ведь начали общаться... ну, типа, с убийства. Кейн умер, и там было столько крови, а я была полностью в ахуе... а ты был так добр ко мне. Я все это время жила в непрекращающемся кошмаре, и если бы тебя не было рядом... - она пожала плечами. - Не знаю, что бы со мной было. Я... да мы все пережили столько всякого дерьма за эту неделю. Погибли сотни людей, а мы, скорее всего, сгнием на этом острове заживо. Кошмар продолжается, и единственная в нем отдушина - ты, - она внимательно посмотрела Славу в глаза, вкладывая в свой взгляд больше смысла, чем в свои слова.
- Ты сегодня сказал мне, чтобы я тебя не боялась. И я не боюсь. Я сама убила человека и не мне тебя осуждать. Я вдруг понимаю, что всё, чем мы раньше жили, на этом острове может оказаться неправильным. И какая разница, кто ты, если только рядом с тобой я могу быть хоть частью того, чем я была раньше? - она приподнялась, потянулась к нему и положила обе руки ему на шею, заглядывая в глаза. - Пожалуйста, не бросай меня, я даже представить не могу, что со мной будет, если тебя не будет рядом. Я сойду с ума. Просто слечу с катушек.
В этот момент Джин действительно так считала. Что ж, все мы склонны недооценивать свои силы.
- Сегодня ночью я пришла к тебе, и там была эта... Гелика, - она произнесла это имя с тем выражением, с каким еврейские учителя шестидесятых годов произносили имя Гитлера. - Она была рядом с тобой, спала в каких-то сантиметрах от тебя, и я вдруг поняла, что готова придушить её, вот просто взять, схватить за шею и сжимать, пока она будет захлебываться воздухом. Это ужасно, - она убрала от него руки и потерла лоб. Джин сразу пожалела, что рассказала об этом, потому что этих тараканов нужно держать в своей голове. Она не хотела быть сумасшедшей. Нет, пожалуйста, только не это.
- Зря я это все рассказываю... Я просто хочу объяснить, что за последнюю неделю грани дозволенного и нет так для меня стерлись, что я... похоже, могу оправдать убийство. Знаешь, прямо перед крушением... ты спал в номере, и я пошла на палубу покурить. Мы сидели с Селин, и она рассказала мне, что Кэм Крэйг - помнишь ту черную администраторшу? - убила в Майами одна из ее подчиненных. И мне стало так жалко ту девчонку, убийцу, потому что на ее месте могла оказаться и оказалась я. Я ничем не лучше, и я не могу исправить свои поступки или изменить прошлое. Но жить с вечным чувством вины я тоже не могу, если уже не чувствую ее. Это будет обман.
Джин повернулась к нему спиной. К мокрой коже на ногах налипли песчинки. Здесь было безумно красиво. И рай вокруг словно подчеркивал и высвечивал всю черноту ее, Джин Сиберг, души.
Слушая то, что говорила Джин, Слав молча последовал за ней в тень. Не сказать, что его не грели все эти слова касательно лучшего и все такое прочее, просто это кардинально отличалось от его картины мира и слова в ответ пришли не сразу.
Серб взял свои вещи с песка и перенес их в тень, опуская на небольшое скопление травы. Руки женщины оказались на его шее, он не сопротивлялся, не делал шаг назад, аккуратно удерживая ее за талию.
Ты сегодня сказал мне, чтобы я тебя не боялась. И я не боюсь. Я сама убила человека и не мне тебя осуждать. Я вдруг понимаю, что всё, чем мы раньше жили, на этом острове может оказаться неправильным, - этот фрагмент долгой речи как раз не очень понравился Славу.
Он не хотел, чтобы Джин считала себя соучастником или хуже того убийцей, только не она. Мужчина качнул головой, словно отметая услышанное как вариант.
Никогда, слышишь меня, никогда не говори, что смерть Кейна или Томера - твоя вина, это не так. Пусть этим малодушием занимается кто-то другой, например, местные герои, ты просто... - он задумался на миг и был перебит ровно теми словами, которые хотел произнести сам.
Пожалуйста, не бросай меня, я даже представить не могу, что со мной будет, если тебя не будет рядом. Я сойду с ума. Просто слечу с катушек.
Кискинов уже слышал подобное заявление от другой женщины, тогда он просто промолчал и перевел тему. Никогда он не ощущал себя спасителем или духовным другом - никогда, даже в ситуации с Михалом, которому помог в интернате.
Эй, - практически прошептал, склонившись к ней так близко, что лицо оказалось совсем рядом, прямо напротив.
Джин продолжала говорить о Гелике, о смерти главного администратора лайнера, о чувстве вины.
Не надо, остановись, - Радослав крепко сжал ее в объятьях, - я никому и никогда не говорил о себе, о том, кто я на самом деле, - и это правда, даже в тот раз, когда серб готов был остаться, он ничего не говорил женщине, даже своего имени, для Слава эта информация была всегда выше всего, что мог предложить один человек. Теперь-то уж я точно никуда не собираюсь уходить и не потому, что это остров. Ты просто доверься мне. А Гелика просто...она знакомая, которой я кое-что пообещал, - мужчина усмехнулся и увлек Джин за собой вниз к траве.
Присядь со мной, - слова его были порывистыми, как у юноши, который захлебывался от восторга, оказавшись на званом ужине у своей девушки, - расскажи о себе. Не о том, что я уже знаю, расскажи о себе, - он опустился на траву, помогая женщине присесть на его ногу.
Какая у тебя семья, чего ты хочешь? Расскажи о своих мечтах, о собаке или что там у тебя? О хомяке? - серб рассмеялся, убирая волосы Джин, которые лезли ему в лицо. Ты падала в детстве? - он провел ладонью по коленке Сиберг. В каких богов ты веришь?
Отредактировано Radoslav Kiskinov (2012-02-21 20:49:58)
Джин опустилась к нему на колено, положила руки Славу на плечо. Может, все дело было в том, что ей просто-напросто не хотелось сейчас думать ни о чем? Слишком много информации, слишком мало времени - она просто отказывалась воспринимать происходящее. Легче абстрагироваться.
Джин всегда была человеком, который руководствуется своими чувствами, не разумом. Хорошо это или плохо - но это было именно так, и никак иначе.
Она вопросительно взглянула на серба, когда он спрашивал про её жизнь до острова. Его лицо было так близко, что Джин могла разглядеть каждую щетинку, отросшую за четыре дня, каждую ресницу и весь спектр голубой радужки его глаз. Ее волосы, начавшие высыхать, рассыпались из пучка, и Джин перекинула их через одно плечо и начала медленно сплетать в косу. Все-таки нужно будет потом попросить Кристину убрать их. У нее хорошо получается.
Рассказать про себя... Её просили об этом столько раз, что и со счета сбилась. Все обращалось в набор шаблонов, заученных от повторения фраз. Интервью всех видов и сортов, у нее даже есть якобы автобиографическая книга, на самом деле нифига не авто. Нет, если бы Джин нужно было написать историю жизни, она бы рассказала про остров. Или про свою мать. Да, именно - Ирма Сиберг заслуживала гораздо больше внимания, чем ее дочь.
Боги и семья, религия и родители - все это было, по сути, одним и том же.
- Если нам надлежит думать о родителях как о существах богоподобных, то почему бы богам не быть нашими родителями? Моя мать уж точно не от мира сего. Она поразительный человек, я таких больше не встречала.
Джин рассказала, что ничего не знала о своем отце, да сильно подозревала, что и Ирма не обладает такой информацией; что мужчин в их доме не было никогда, мать не приводила любовников и никак не давала дочери знать, что таковые имеются - тогда как Ирма Сиберг была и остается женщиной привлекательной во всех отношениях. Что Ирма всегда верила в нее и поддерживала любое начинание Джин, и сейчас она безумно скучает по матери, но больше всего боится, что та подумает, будто Джин мертва. Когда она говорила об этом - своих страхах, волнениях и переживаниях, солнце, пробившееся сквозь вершину скалы, играло на ее волосах, а лицо у нее было искажено гримасой, как у ребенка, который готовится заплакать. Но она не плакала.
Ты бы понравился ей, Слав. А вот Блейка она терпеть не может. Каждый раз подшучивает над ним.
Хотелось закурить. Увы, из вещей у нее был лишь карандаш для глаз, зажигалка и два презерватива - все в кармане толстовки. Не самый удачный набор для необитаемого острова. Хотя...
Она провела ладонью по плечу Слава, скользнула вниз по его руке и задержалась на внутренней стороне запястья, где проступали голубые ветви артерий. Глядя ему в глаза, она поднесла руку Слава ко рту и прижалась губами к тому месту, где мерно бился его пульс. Интересно, что может заставить его сердце ускориться? Его кожа была теплой, покрытой медовым загаром, и пахла солнцем - может, хоть какой-то плюс ситуации в том, что люди станут здоровее? Джин же чувствовала себя плохо: она не курила два дня, не пила четыре дня и не употребляла наркотики уже около восьми часов.
Детоксикация - полный отстой, - подумала Джин.
Она положила его руку себе за шею и легко провела щекой по теплой коже к локтю, как ластится кошка.
- Ты сказал, что рос без семьи. Что с ними случилось? - голос прозвучал низким, сочным, грудным, чуть хриплым. Тугая коса соскользнула с ее плеча и упала вдоль спины, длинная, до поясницы.
Внимательно слушая то, что говорила Джин, он смотрел куда-то вдаль, изредка переводы взгляд на собеседницу. Серб старался понять историю о невероятной матери Сиберг, но мысли витал далеко.
Что-то у них было общее, Радослав тоже не знал отца. Хотя, с другой стороны, мать он тоже помнил плохо. Белая кожа, черные волосы, очень худая, едва хватало сил, чтобы поднять сына на руки. Серб не знал, с чем это было связано, возможно наркотики, алкоголь, болезнь...никто не говорил ему того, что действительно было важно, психологи только спрашивали какой у него любимый цвет, какие сны он видит и просили сосчитать количество окон в доме.
Слав видел спокойные сны, помнил точное количество и никогда не говорил о матери, все решили, что мозг замещает нежелательный эпизод, но это было не так. Как раз последний их день мальчик очень хорошо помнил, только лицо у матери было каким-то размазанным, будто не она это была вовсе.
Женщина с самого утра была дома, она готовила еду, пела, играла с сыном, а потом вдруг погрустнела. Это было воскресное утро, Снежена выкупала ребенка, одела его во все чистое, будто готовила к прогулке в парк. Они не часто туда ходили и Радославу очень это нравилось, он был рад погулять с мамой, поэтому вел себя очень хорошо, чтобы она не передумала.
В пять лет мир кажется черно-белым, так мало условностей, все очень просто. Мама весела, она пойдет с ним на качели, мама расчесывает его волосы и плачет, напевает песню на сербском о голубке, значит они останутся дома...
Мама, не плачь, - детские руки обвивают женскую шею, а Снежена отталкивает ребенка, прикрикивает на него и велит идти в свою комнату.
Радослав уходит, но через мгновение возвращается, приносит матери одну из своих немногочисленных игрушек, снова просит не плакать, а женщина уже слишком зла, чтобы реагировать адекватно, она в ярости кидает собаку, кричит на него и заставляет тихо сидеть на своем диване: Радо, я же сказала, не идти сюда!
Мальчик не плакал в такие моменты, он послушно уходил и садился на диван. А потом Снежена взяла нож, острый, которым разделывают мясо, и долго смотрела на свои запястья.
Джин вдруг взяла его руку и коснулась губами кожи повыше ладони. Вот так, также коснулся нож руки матери, полилась кровь. Двери между смежными комнатами не было, Радослав все видел.
Джин провела щекой по его предплечью, мужчина отдернул руку слишком резко, чтобы это показалось нормальным жестом, положил ладонь на ее бедро и пристально посмотрел в глаза.
Что ты делаешь? - непроизвольно грубо спросил он.
- Ты сказал, что рос без семьи. Что с ними случилось?
Отца у меня нет, - как в сербской легенде о суккубе, сделанном из глины однажды во вторник торговцев овощей Бранковичем, - а мать покончила с собой, когда мне было пять. Меня сразу забрали соседи, а через пару часов власти, - давящий взгляд все никак не сменялся на тот, на который нужно бы, Джин ни в чем не виновата, это просто совпадение.
Я вырос в интернате, точнее в разных интернатах. Сначала до школьного возраста в одном, а потом перевели в государственный в Александроваце.
Отредактировано Radoslav Kiskinov (2012-02-22 16:41:16)
Джин отпрянула и уставилась на Слава, удивленная его неожиданной грубостью в ответ на проявление ее, не побоимся этого слова, нежности. Он угрюмо смотрел на нее, словно она была врагом. Джин стало не по себе и даже немного страшно. Она нахмурилась и подалась назад, оперлась на руки сзади и соскользнула с него на траву, оставшись стоять на коленях.
- Что-то не так?
Ответом стала история его детства, трагедия, сформулированная в четырех предложениях. Джин никогда не думала, что ее жизнь плоха, но если бы так, то сейчас бы устыдилась. И ей не стало ни стыдно, ни жалко Слава - глаза под сведенным к углу бровями внимательно смотрели на него. Понимающе? Нет, она не могла понять ни того, что он чувствовал, ни причин произошедшего. И даже не попыталась бы. Она просто не имела на это права.
- Прости... - тихо сказала она и опустила взгляд вниз, как будто в траве происходило нечто такое, что никак не должно было остаться без ее внимания. - Мне жаль. Тыыыы... - она закусила губу, подбирая нужные слова, - сможешь когда-нибудь простить ее?
Смогла бы она? Если подумать, у матери Джин было стопицот причин и поводов поступить так же. Но она не сделала этого, а значит, Джин - счастливый человек. Воистину говорят: вся познается в сравнении.
И еще. Ей бы хотелось как-то показать Славу, что это никак не меняет ее к нему отношения, что она не будет жалеть его или делать скидку, оправдывая все несчастным жутковатым детством сироты, - может, обнять его, прижать к себе, прошептать на ухо, что она принадлежит ему, поцеловать, и даже больше. Но - и в таких моментах всегда возникало это но - он смотрел на нее слишком угрюмо и отчужденно, чтобы она сдвинулась с места и воплотила хоть что-то из вышеперечисленного. Ему определенно не нравилось рассказывать об этом. С другой стороны, он сам затеял этот разговор.
Вот так в очередной раз за время их общения Слав пожалел о своих словах, обо всех своих словах. Во-первых, наверное, не стоило срываться, а во-вторых, не стоило заводить разговор о семье. Как оказалось, у всех эта тема была слегка неполноценной.
- Прости... - тихо сказала она и опустила взгляд вниз.
Нет, - твердо, но уже более мягко произнес Слав, - ты не виновата, Снежена, - он редко называл ее матерью вслух, так казалось более правильным, - порезала себе, а ты... - вместо продолжения он придвинулся ближе и обнял Джин, словно извиняясь за грубость.
Ты сможешь когда-нибудь простить ее?
Внезапный вопрос. Он никогда не думал о случившемся в таком ключе.
Нечего прощать, - каждый в ответе только за себя самого, незачем давать пустых обещаний, когда точно знаешь, что можешь их нарушить, - что случилось, то случилось, она ничего мне не должна. Тем более, что ребенок для Снежены был случайностью.
Тема зашла в тупик. А что мы делаем, когда тема заходит в тупик?
Если бы все сложилось иначе, мы не встретились бы, хотя я не сторонник фатализма....пф, - Слав воззрился на небо и развел руки в стороны, - о чем мы сейчас вообще говорим? - он улыбнулся и снова обнял Джин.
Лучше бы подумали, что делать в случае зомби-апокалипсиса, - улыбка стала шире, Слав склонил голову и поцеловал все еще мокрое и соленое плечо женщины. Нам лучше побыть здесь пару часов или больше, - он вскинул брови и принялся целоавть ее шею, - чем займемся? - ладони гладили ее талию и спину.
Может в крестики-нолики перекинемся или поплаваем наперегонки?
Пальцы принялись расстегивать пуговицу на ее шортах: Только чур плавать без одежды, а то снова сушить придется.
Джин и сама была рада замять тему, поэтому поддалась игре.
- Нуу... - она подняла глаза к голубому, без единого облачка, небу, якобы в серьезном раздумье. - Зависит от приза, который получит приплывший первым, - ее руки сошлись за спиной, на лопатках, расстегивая топ. - Учти, я хорошо плаваю и у меня сильные руки, - озорной взгляд на Слава, мол - "сказанное прошу считать эвфемизмом", и белая деталь одежды отлетела куда-то вбок. Она прижалась к Славу, чувствуя, как шорты оказываются где-то в районе коленей, и поцеловала его, подозревая, что до воды они вряд ли доберутся...
Значение секса не в ритмичных движениях, поглаживаниях, посасываниях или постанываниях, и даже не в финальной фазе, которая так разнится у мужчин и женщин, вовсе нет. Значение секса в том смысле, который мы вкадываем в него. Ты можешь задыхаться равно как от физического удовольствия, так и от любви, а если не повезет - то от ремня обдолбанного француза. Факт лишь в том, что если ты с человеком, который тебе важен, все становится совсем иначе, и разница становится большой, словно раньше, до этого, ты увлекался лишь легким петтингом.
Спустя пятнадцать минут Джин, лежавшая на животе, задумчиво крутила в руках один-единственный квадратик - последний из ее запаса, прихваченного на лайнер. Говорить и комментировать совершенно не хотелось. Все, чем был сейчас занят ее мозг, это откуда фирма контекс взяла такое название?
- Спасибо, - она повернулась к Славу и поцеловала его в губы. - Мне тебя не хватало.
Отредактировано Jean Seberg (2012-02-23 01:34:47)
Каждый раз это происходило совершенно по-другому. Эмоциональный настрой, ситуация, предшествующие события. Вроде бы самое правильное в этой ситуации наслаждаться вечностью, которая у тебя есть и конкретно этим днем, но Слав не был человеком момента и мысли неизбежно возвращались к осознанию того, что всего этого могло и не быть, если бы они спаслись или если бы крушение не произошло вовсе.
Хотя где-то в глубине души он понимал, что все не случайно, крушение неизбежно, а остров их персональный рай, в котором есть змеи. Кстати, кто тут змей, если разобраться? Томер или сам серб? Ох уж это расслабленное сознание после секса...
По сути, если взять ситуацию такой, какая она есть и не добавлять ничего нового, сразу становится понятно, что вечности у Радослава быть не может. Даже продолжения вечности, которое многие видят в детях. Детей у него не будет, по крайне мере тех, о которых мужчина знает. Та же ситуация тут рядом, у Джин, которая крутила в руках последний презерватив и рассматривала единственную надпись на нем.
- Спасибо, - внезапно, он поднял обе брови. - Мне тебя не хватало, - Слав поцеловал Джин в ответ.
Спасибо? - он улыбнулся, переваливаясь на бок, чтобы оказаться сверху над женщиной, удерживая собственный вес на упирающихся в траву руках. Тебе спасибо, - со стороны эта реплика звучала как в дешевом борделе, только шлюх не было или оба были шлюхами и приняли платой услуги друг друга.
Чтобы как-то настроить разговор по-другому, Слав поцеловал лопатки Джин, поглаживая ее по спине.
Я всегда был рядом, - сказал он куда-то в спину, а потом словно вспомнил что-то. Слушай, - он подтянулся на руках выше и коснулся пальцами оставшегося презерватива, - зачем ты заставила меня надеть его? Это же остров, мы не найдем тут больше. Или у меня осталось еще одно желание? - он усмехнулся и перевернулся на спину, улыбаясь то ли небу, то ли своим мыслям.
Детей мы оба не хотим, это было бы с нашей стороны непростительной ошибкой, - сейчас он говорил абсолютно серьезно, полагая, что Джин думает также.
Наркоманка и эмоционально неполноценный киллер - какая адская смесь для будущих гениев, шахматистов, атлетов и победителей конкурсов красоты.
Отредактировано Radoslav Kiskinov (2012-02-23 13:04:36)
Джин перевернулась на спину, оказавшись со Славом лицом к лицу. Ой не самое лучшее время он выбрал для разговора о детях... Но таки да, Джин никогда не мечтала о маленьких засранцах. Просто не была такой дурой - с ее-то образом жизни родятся либо моральные, либо физические уроды, и непонятно еще, что хуже - это или стандартная маленькая копия Джин Сиберг. А вот у Слава дети наверняка будут очень красивыми. Голубоглазыми, белокожими...
- Желание? - она усмехнулась и тут же прикрыла усмешку поднесенным к самому рту квадратиком. Приподняла взгляд, словно в раздумье, а потом вложила его в руку Слава. - Оно будет твоим. Увы, мне нечего больше тебе подарить. Считай это каким-нибудь романтическим символом...
Она покраснела, поняв, что сморозила глупость, и поспешила перевести разговор.
- А заставила надеть потому, что глупо не использовать, раз уж есть. Но... на Ямайке я была на таблетках, а сейчас касса свободна, так что, друг, - она панибратски похлопала его ладонью по груди, - придется вытаскивать вовремя.
Отлично. Вот это вообще ни разу не романтично.
Джин закинула обе ноги на Слава, прижав колени к его бокам.
- Никаких детей. Я в ужасе даже от одной мысли об этом. Ну, знаешь, делать их неплохо, особенно с тобой, вот только расплачиваться нужно долго и кроваво. А еще там, внизу, будет все порвано. Прямо огромная дыра, и мои кости, - речь была о татуировке, - сползут куда-то, где я их никогда не найду.
Она нежно провела пальцами по его щеке. Ладонь скользнула к его подбородку, оттуда к затылку, и Джин приподнялась с травы, дотягиваясь до его губ.
- Если хочешь, можем еще раз... Только мне нужно остудиться, а то, боюсь, я расплавлюсь, - она улыбнулась. Погода была действительно отпад, даже в тени.
Поцеловав Слава, она поднялась на ноги, выпрямилась, ничуть не стесняясь своей наготы и повернулась к воде. Но не успела Джин пройти и нескольких метров к океану, как ее внимание привлекло что-то вдалеке, между волнами. То ли всплеск, то ли какое-то серое со стальным отливом животное, выпрыгнувшее из воды.
- Ого... Ты видишь это? - она обернулась к Славу, указывая на некий объект рукой. - Что за хрень? Кажется... дельфин?
Зря Джин начала обнимать его бедрами. Во всех отношениях зря. Во-первых, прошло мало времени, а, во-вторых, прошло мало времени... Пришлось отстраниться и все же перевернуться на спину. Прохладней от этого не стало, жара плюс физическая активность давали свои результаты. Поэтому блестящих квадратик не соскользнул с его бока в песок, а задержался на животе.
Слав приподнял подбородок, заложил руки за голову и довольно улыбнулся.
Еще бы ему не улыбаться! По сути, все, чего он хотел, исполнилось, такой себе миг абсолютного удовлетворения. Однако человек - существо неугомонное, глупое и все перманентно портящее.
И Джин заговорила о чем бы вы думали? Да-да, о детях, черных дырах вместо того, что...в общем, серб изо всех сил старался сохранить покерфейс.
Совсем не по этой причине, - по этой, по этой!!!
Вытаскивать вовремя, никаких детей, все желания мои... - пробормотал он, словно отвечая на весь потом воспаленного сознания женщины.
Слав тоже поднялся, сел на траве и молча наблюдал за тем, как Сиберг идет к воде, мечтая оказаться в огромной душевой с хорошим таким напором холодной воды, а потом стейк...ох, как бы он его ел, сочное мясо, пропитанное вином...наверное, ничего больше не было таким желанным в этом мире:
- Если хочешь, можем еще раз... - хотя возможно он и ошибался.
Мужчина поднялся на ноги, намереваясь последовать за Джин в чуть более прохладную, чем окружающая среда воду. Он уже догнал ее, игриво поймав за плечи, как вдруг:
- Ого... Ты видишь это? - он это видел.
Поспешно подойдя к воде, Радослав прищурился, прислонив руку ко лбу как козырек, пытаясь разглядеть что там появилось вдалеке.
Это не дельфины, - отчетливо был виден железный отблеск, который через пару секунд вовсе исчез под водой.
Кискинов не разбирался в судах, но это очень было похоже на:
Возможно подлодка... Или я слепну, - а у него было стопроцентное зрение на одном глазу и девяностопроцентное на другом. Иди сюда,- Слав взял Джин за руку и повел к части бухты, в которой на воду падала тень, - здесь прохладней.
Конечно, их увидели бы, если бы стояла такая задача. Конечно, такой задачи не стояло, поэтому поднимать панику не стоит. Но все же чувство тревоги не покидало. Если учитывать, что на этом острове случайностей вообще нет. Координаты в шлюпках, смерти, похищение пистолета, само крушение - все это цепочка больших несостыковок. Он даже не удивится, если смерть администратора была в этой цепочке.
Тело погрузилось в прозрачную воду, сразу стало легче, но взгляд все равно был устремлен в океан, будто пытаясь поймать железный отблеск, который увы больше не появлялся.
Джин, - мрачно проговорил серб, - ты же за эти дни много общалась с Джоном, Джейком и, - голос его стал грубее, - татуированным моряком. Что они говорят о крушении?
Отредактировано Radoslav Kiskinov (2012-02-24 15:38:53)
Джин почувствовала себя зажатой в угол – в прямом смысле. Подлодка? Если так, надо позвать, они спасут нас!
Но поведение Слава остановило её от того, чтобы озвучить это предложение. Она оказалась по шею в воде, прижатая голой спиной к холодном камню, и непонимающе смотрела на серба.
- Да ничего не говорят, они и сами толком ничего не знают, - она покачала головой. – Джон только сказал, что, типа, у капитана был сердечный приступ или типа того – он был в отключке вроде как. Но он сказал, что из-за этого мы не смогли бы сбиться с курса, - да, эти дни Джин действительно много общалась с «моряками», благо Слав тусовался со своей блондиночкой, а она… ну, она подружилась с Джейком и Майком, помогала им строить шалаши и вообще. В числе прочего она спрашивала про крушение. Тилман говорил малоохоче, из него вообще слова кочергой надо было выковыривать, зато Майк любил поговорить о том о сем. Но что из этого действительно важно? Джин нахмурилась, припоминая.
- Так… ну, еще Майк объяснял, почему в навигаторы нельзя было вбить координаты, но я как-то не очень поняла. Но об этом уже все слышали. Так что больше ничего такого. Хотя… А нет, это к делу не относится, - Джин поймала взгляд Слава и поняла, что лучше рассказать. – Ну, мы как-то разоткровенничались с Джейком, и в числе прочего, - что такое «прочее» рассказывал Зим и уж тем более Джин, она уточнять не стала, - он сказал, что ему, типа, кажется, что Кэм Крейг убила не та телка, которую высадили на Ямайке.
Джин Сиберг – кладезь сплетен!
- Ну, я на самом деле не в курсах, что у них там было на самом деле и почему он это решил… Хз, в общем, но загоняется он по этой теме знатно.
Джин снова посмотрела на горизонт. Стальные блики исчезли.
- Но, блин, какое это может иметь отношение к той штуке? Слав, наверное, это какое-то животное или типа того. Ну, если здесь была бы подлодка, разве нас бы не попытались спасти?
Она очень смутно представляла, как ее, голозадую, сажают в подлодку и привозят домой. Она часто думала о том, как именно их спасут, и это всегда был вертолет с этакой веревочной лестницей. О том, как они всем скопом поместятся внутрь, Джин не думала, но вертолет был темный и с чуваком в больших наушниках и очках за рулем.
Несколько раз Слав все же оглядывался через плечо в надежде увидеть новые отблески над волнами вдалеке, но ничего не было. Пока Джин отвечала на его вопросы, серб подхватил ее под водой и развернул на 180 градусов, оказавшись прижатым спиной к камню. Так обзор был лучше и женщина не чувствовала себя как на допросе, хотя примерно это и происходило.
- Да ничего не говорят, они и сами толком ничего не знают, - первый помощник капитана и коп, который ходит с ним за ручку? Как же?! Не знают.
Радослав внимательно слушал, поглаживая Джин по предплечьям, которые находились над водой. Капитан не обязательно был без сознания, он-то точно знал как все это можно подстроить, потому что занимался такими вещами сам. Не одной снайперской винтовкой будешь сыт.
Но он сказал, что из-за этого мы не смогли бы сбиться с курса, - значит им помогли.
...он сказал, что ему, типа, кажется, что Кэм Крейг убила не та телка, которую высадили на Ямайке, - что-то знала? Или была замешана? Возможны оба варианта или ни один, слишком мало информации.
Ты же общалась с Камиллой? Она организовывала тот концерт, да?
Он спросил просто так, чтобы поддержать разговор. Вряд ли Сиберг знала что-то конкретное или администратор пожелала сообщить ей о своих страхах, слишком в разных мирах они жили.
- Но, блин, какое это может иметь отношение к той штуке? Слав, наверное, это какое-то животное или типа того. Ну, если здесь была бы подлодка, разве нас бы не попытались спасти?
Еще раз взглянув на линию горизонта, Радослав приблизился к певице, прижимая ее тело к своему. Он все еще щурился, хотя солнце здесь не мешало смотреть.
Все связано, просто я не знаю как. Смотри, капитан был без сознания, координаты, которые невозможно заложить, подозрения по поводу убийства на судне. Либо там был еще кто-то, как я, - а таких Слав не заподозрил на острове, хотя кто знает, не все так очевидно, - либо кто-то привел нас специально сюда, - он зачем-то склонился к ее уху, будто их могли услышать.
С подлодки невозможно заметить двух людей на пляже, если специально не смотреть. Поэтому маши мы, трахаясь мы фигурно во всех позах, нас бы не увидели. Я не большой спец, но они не поднимаются на поверхность у суши, где ничего нет, они вообще не подплывают к островам, на которых ничего нет, это бессмысленно, - значит либо специально, либо случайность.
Слав заметил взволнованное выражение лица женщины и заставил себя улыбнуться.
Да, наверное, это просто рыба, - он поцеловал Джин, игриво проведя ладонью по ягодице. Какие еще сплетни? Кто с кем спит? У кого есть оружие? - ну, как-бы эти вещи его мало интересовали, но нужно было сменить тему.
- Ты же общалась с Камиллой? Она организовывала тот концерт, да?
Джин прищурилась - получилось злобно. Ей не понравился ход мыслей Слава, и она ответила, как бы защищаясь:
- Хей, к чему ты клонишь? Я не убивала ее, даже пальцем не тронула. Она вела все дела с Кейном.
Действительно, на следующий день после памятного концерта (и, соответственно, смерти Кейна) Камилла начала искать менеджера с очевидным намерением - наезжать на саму Джин ей куража явно не хватало, зубы не доросли. Поскольку Джин была зла, а тема Кейна была болезненной, мисс Крэйг была послана в места столь отдаленные, надолго и громко.
Слав говорил о вещах, которые и Джин приходили на ум. Она не видела решения или какого-то объяснения происходящего, но не покидало тревожное ощущение, что это объяснение еще появится. И оно ей очень не понравится.
- ...либо кто-то привел нас специально сюда, - проговорил Слав уже на ухо ей, тихо, словно боясь быть услышанным. Джин, теперь стоящая лицом к скале и, соответственно, спиной к океану, непроизвольно оглянулась на сушу. Пляж был пустым, только их одежда была феерично разбросана по редкой траве в тени. Серб продолжал говорить. Джин слушала его и офигевала. Зим загоняется? Ха! Да у Слава в голове целый таракан-фест.
- Поэтому маши мы, трахаясь мы фигурно во всех позах, - А мы разве не этим занимались десять минут назад? - Джин молчала, и лишь когда он закончил словами:
- это бессмысленно, - значит либо специально, либо случайность.
прокомментировала, первое что пришло в голову:
- Все, что здесь происходит, бессмысленно - может, смысл как раз в этом?
Видимо, серьезность, с которой она говорила, оказалась Славу в новинку - он привык, что Джин несет бред, матерится и пошлит, поэтому сейчас он лишь снисходительно улыбнулся - мол, чего это ты вдруг, успокойся - так родители улыбаются, когда дети пытаются вести себя по-взрослому. Его следующие слова это подтверждали.
- Какие еще сплетни? Кто с кем спит? У кого есть оружие?
Она поймала его ладонь и убрала со своего бедра, однако из своей руки не выпустила.
- Не насмехайся, - спокойным и серьезным голосом ответила она, пристально глядя Славу в глаза - в пародию его собственного взгляда а-ля серб. - Ты сам попросил рассказать об этом, - и получил что просил.
Она приблизилась к нему, прижимаясь всем телом, и добавила, на ухо, уже мягче:
- Не все любят делиться своими заслугами так, как Гелика. Тем более что самая главная сплетня - это мы с тобой. Боюсь, она все-таки выполнит свое обещание и сегодня ночью отрежет мне пальцы, - Джин усмехнулась.
Вы здесь » Карибский круиз: последняя ставка » Северо-восточная часть острова » Бухта
