Рассказывал ей кто-то историю, назовем ее притчей, о старом или молодом еврее, который ехал в транспорте с другим евреем. Первый нервничал, злился, раздражался, а всё потому, что опаздывал в какое-то важное место и по очень важному поводу. Второй тоже куда-то опаздывал, но при этом сохранял полную невозмутимость и невиданное спокойствие. Даже расслабился. А когда у первого уже почти начал пар из ушей выходить – сказал: « - Почему ты волнуешься и переживаешь? Нервничай ты хоть сколько влезет, но от этого машина не поедет быстрее, и ты всё равно опоздаешь. Так зачем тратить нервы и мучить себя?». Или что-то вроде этого…
Кристина опаздывала, очень сильно опаздывала. Новый ресторан, который открыл в Нью-Йорке шеф-повар с мировым именем, располагающийся недалеко от Центрального Парка, торжественный ужин «в кругу своих», будет ограниченное количество людей: Дэнни, Джиа, Стивен, сучка крашеная, бабуля с дедулей…Она была против того, чтобы змея подколодная, ставшая по нелепой случайности женой отца, присутствовала сегодня, но Стивен настоял, пообнимал, почмокал в щеки и…ну, как такому можно было отказать?
А повод! Повод-то ничуть не хуже собравшихся его обмыть людей – Стивен даже не поскупился – в нескольких нью-йоркских газетах была освещена помолвка дочери столь видного политика, чья мать – творец нитки и иголки, с хорошим, не вызывающим сомнений, юношей. С фотографией, всё как полагается.

Жаль, для Кристины это стало сюрпризом, а сюрпризы, как известно, она терпеть не может. – К чему это? – спрашивала она тогда, размахивая газетой перед отцом, - давайте еще позвоним Папе Римскому, пусть католики возрадуются!
Кристина опаздывала, а на улице погода вытворяла свои гадкие, низкие шуточки: не успело солнце опуститься – как начался сильный дождь, а она – в платьице, туфлях – едва вышла из магазина. Хорошо, что хоть зонт додумалась взять, спасибо прогнозам погоды, которые сбываются только тогда, когда у тебя грандиозные планы.
- Скажи, что я застряла в пробке, - сказала Крис, пытаясь совладать с зонтом, сумкой и мобильным телефоном одновременно, - я бы вообще забила на это действо, вот только мне не достает жилки авантюризма…я вижу свободное такси! Погоди минуту…
А с такси сейчас был полный провал, вот уже минут пятнадцать. Центр Нью-Йорка, дождь, все откуда-то возвращаются, или куда-то торопятся – у нее из-под носа увели уже третье за последние несколько минут!
А здесь машина подъехала, остановилась на перекрестке, и так близко к тротуару, что, казалось, только ее и ждет. И девушка, сломя голову, помчалась – не упускать же такой подарок судьбы! Уже подбегая ближе, она заметила, что кто-то там уже сидит, но – черт возьми! – она готова выложить две сотни, лишь бы доехать до места, где тепло, светло и мухи не кусают.
- Простите, ради Бога, что я так внаглую, - едва открыла заднюю дверцу, - но я заплачу и за ваш заказ, - уже садясь в машину, - только прошу, поедемте сначала к ресторану «Пер Се», - оборачиваясь к сидящему на заднем сиденье, рядом с ней, и захлопнув дверцу, - ТЫ?
Право, сколько же сюрпризов выпало на ее тяжкую женскую долю за последние две недели. Уж кого-кого, но точно не Его ожидала увидеть Кристина Блэкфорс, бесцеремонно ввалившись в чужое такси.
- Крис? Эй! Ты там? – раздалось в мобильнике, пока рука потянулась обратно к ручке дверцы, инстинктивно нащупывая, и готовясь к побегу.

- Да знаю я, что отлично выгляжу, мог и не утруждать себя, - мысленно проворчала датчанка. Но дверцу открыла. Открыла, повернулась, чтоб выскочить обратно на улицу и…ах ты, чертов сукин сын! Эль дьябло, мать твою! Чтоб ты навернулся на следующем светофоре, скотина криворукая!
- Спасибо! – крикнула Кристина велосипедисту, засунулась обратно в машину и захлопнула дверцу. Как в первом случае, так и во втором – Джон Тилман мог бы промолчать. Девушка сразу схватила мобильный, ведь было слышно, как на другом конце провода голосила Джиа, и прижала его к уху.
- Кристина! Что там происходит? Кто смеется? Я ничего не понимаю…
- Это таксист, - злобно прорычала датчанка, одновременно стукнув кулаком в плечо ржущего Джона, - Джи, передай Стивену, что у меня ЧП и я не приеду, он разрулит ситуацию. Я позвоню позже, - и сбросила вызов, несмотря на то, что лучшая подруга еще пыталась что-то сказать.
- Так мисс едет или как? – очевидно, таксисту это всё надоело еще больше, чем его неудачливой пассажирке. Положение усугубляла пробка, и никак не желавший заканчиваться дождь.
- Везите мистера, куда ему угодно, а потом – на Лексингтон Авеню, 66, - махнула рукой датчанка, и откинулась на спинку сиденья, демонстративно глядя в окошко со своей стороны.
Не нужно думать, что она ненавидела или презирала Джона Тилмана. Ну, подумаешь, был соучастником ее первой в жизни измены, подумаешь – выставил за дверь, едва проснулась…это всё мелочи. В жизни и не такое случается, и не следует переживать из-за таких пустяков. Нельзя сказать, что с тех пор она ни разу о нем не думала. Думала. В тот же день решила, что он козел, и она никогда больше с ним не встретится. А спустя несколько дней – проболталась подруге-испанке о «встрече с одноклассником». Ну и, собственно, всё. Просто определила его для себя – непродолжительное вмешательство в ее жизнь. А сбежать хотелось потому, что была не готова снова встретиться с этим лукавым прищуром, насмешливым оттенком в голосе…Есть та категория мужчин, на которых смотришь и понимаешь – он будет доминировать, чтобы ты не сделала. Вот таким и подчиняются. А к черту такие подчинения!
- Вот знаешь, - не выдержав, поворачивая к нему голову и скрещивая руки на груди, принимая позу этакого обвинителя, при этом понимая прекрасно, что в случившемся нет абсолютно никакой его вины, - каждый раз, когда я сталкиваюсь с тобой – у меня портится одежда! Ты приносишь одни несчастья, Тилман, - сегодня в химчистку, Новый год – в химчистку, в прошлый раз она вообще неизвестно куда пиджак подевала, а ведь он прилично так стоил!
Снова отвернулась, и снова уткнулась взглядом в дорогу. Злость, пробиравшая в то время, когда брызги из лужи стекали по плечам, медленно уступала место…довольству? Хотела забить на этот ужин? Так вот же он – Мистер Случай! Правда, платье пострадало, зато можно со спокойной совестью отправиться домой, принять горячий душ, и улечься на диван, прислонив ноги к стене, поедать попкорн и смотреть церемонию вручения премии Грэмми. Она и сама не заметила, как невольно губы растянулись в улыбке. Должно быть сейчас у них там у всех такие глупые лица. Жаль дедулю с бабулей, хотелось их увидеть, но она к ним может завтра и отдельно съездить. Так будет еще лучше. Даааа, кто бы мог подумать, что Мисс Пунктуальность не только опоздает, а еще и вообще не явится? Вот чего-то подобного ей и хотелось, вот только сама бы она не решилась такое провернуть. И только затем поняла, что действительно выглядит непривлекательно – прическа намокла и волосы сплелись в скупые пряди, платье прилипло (эх, надо было бюстгальтер надеть – а так ни тебе груди, ни хорошего ракурса!) – загляденье-то какое. И она внезапно поднимает ладони, прислоняет их к лицу и начинает смеяться. Сначала тихо, а затем громче и громче, запрокидывая голову назад, и только через секунд десять-пятнадцать начинает успокаиваться. Рука открывает сумку, нащупывает там упаковку влажных салфеток и зеркальце – нужно вытереть хотя бы лицо. И шею. И плечи. И ноги. Чем она и собиралась заняться – всё равно пока в пробке стоят.

Первым делом влажная салфетка прошлась по лицу, и датчанка скорчила гримасу отвращения, видя сколько грязи осталось на ранее белом клочке. Она слышала, как он сказал водителю насчет ее адреса – тем лучше: быстрее окажется в душе, и нормально смоет всё то, чем ее так щедро наградил велосипедист.
- Да что ты? – улыбнулась Кристина в ответ, голос сразу переменился – принял игривые нотки, словно желая подчеркнуть контраст серьезности тона Джона и беззаботности в своем. Девушка положила локоть на верхушку сиденья и подперла ладонью голову, - интересно куда? В моем мобильном тобой и не пахло.
Особый? Особенный, мать его! Ты ни за что не поверишь, если я скажу. Ты ведь недалекого обо мнения, на_самом-то_деле, верно?
- Хотели обмыть мою помолвку, - она посмотрела ему в глаза. Он ошибался, если думал, что ему удастся ее смутить насмешливым тоном, шуточками и прочими приемами. Видели уже, знаем, ага…В конце концов, он сделал ей приятно, и не один раз, а всё, что было до и после – мелочи жизни, и реагировать на них – пустая трата сил и времени.
- Ну, теперь ее обмоют без меня, - подытожила Кристина. Нужно было перейти на более нейтральные темы. Несмотря на горделивый тон – она не испытывала желания обсуждать с ним свою личную жизнь.
- Как там Ник? – она улыбнулась, ей действительно было приятно вспомнить об этом чудаке, - я бы попросила передать привет, но сомневаюсь, что он меня помнит.
Ооо даааа, давай – еще о погоде поговори, а еще лучше – зевни и снова отвернись к окошку. Нет, ну а на какие увлекательные беседы вы рассчитывали, если она спереди – этакая Царевна Дождевых Луж?
А тем временем дождь понемногу начал утихать – капли на стекле появлялись в куда меньшем количестве, чем прежде. Стемнело. Из-за высотных зданий казалось будто небо зловеще так нависает над городом – темное, закрытое мрачными тучами. В мокром платье тоже было не очень комфортно – ткань утяжелилась, стала холодной и противной на ощупь.
Таксист едва въехал на родную улицу, как Блэкфорс уже успела порыться в сумочке и достать кошелек. Провела рукой по волосам, а потом, опустив взгляд, заметила на штанине Джона рассаду брызг и точек – очевидно, возясь с салфетками, она успела стряхнуть немного грязной воды и на него.
Белоснежная ткань….была…Блэкфорс секунду смотрела на сию картину маслом, и прыснула со смеху. Получай фашист гранату! – злорадно думалось ей. Ткнув пальцем и развеселившись, девушка негромко, но как мстительно заметила:
- Кажется, твой отличный вид решил составить компанию моему.
Машина припарковалась возле нужного входа, а датчанка уже и потребовала огласить стоимость поездки, при этом уже протягивала деньги, даже не дождавшись ответа. Быстрееее, ну блин…

[mymp3]http://klopp.net.ru/files/i/4/0/92cb31de.mp3|.[/mymp3]

- Ооо, ничуть не сомневаюсь, что по большой и страстной любви, - Кристина бросила на него взгляд. Не обиженный, не уязвленный, просто смотрела, желая понять, что творится в голове этого человека. Вот по большому счету – какое ему дело? Какое ему дело до того, что происходит в ее жизни, помолвлена ли она, и что способствовало этому решению? Она промолчала. Усмехнулась, и в глазах промелькнуло что-то вроде «А какая теперь уже разница?». Что ты хочешь доказать? Что я помолвлена с одним, сплю с другим, а может с третьим и четвертым еще веселые деньки провожу? Поверил бы он, скажи она, что никогда в жизни не изменяла? До него. Что никогда еще никому не удавалось заставить ее почувствовать себя легкодоступной шлюшкой? До него. То, что произошло тогда…вы видели ее – потеряла голову. И оно того стоило. А теперь нужно вернуться к прежней жизни, к практичности, стабильности, уверенности в будущем. Она не может отказываться от этого из-за короткого, но насыщенного, момента.
Признаться хотя бы себе самой, что по непонятной причине – ее тянуло к Джону Тилману. Как в прошлый раз, так и сейчас. Был в этом человеке, в его поступках, словах, в выражении лица – был некий магнетизм, которому было трудно противиться. Это как внезапное влечение, хочешь ты того или нет – ты его испытываешь. Но оно быстро проходит. Нужно только немного подождать.
Дверь захлопнулась, и она, скорее по инерции, чем по собственной воле направилась к парадному входу. Быстро, словно хотела убежать от самой себя, второго «я», которое хотело вырваться на свободу и плюнуть на всё, и делать то, что хочется. Позвонить – ты хочешь сломать ее самостоятельно, верно? Каких-то пару секунд прошло всего лишь, а казалось, что она никогда не доберется до двери. Оглянувшись, видела, что машина даже с места не двинулась. Безумное желание вернуться, развести руками и сказать: - Давай, ломай меня, разрушай всё, что я построила, всё, что было до тебя. Зачем ты так со мной? Из одного сомнения в другое, она ведет себя как девочка-старшекласница, которая до безумия увлечена самым красивым мальчиком в школе.
Вот она открывает дверь – еще немного и всё успокоится, сейчас она зайдет в квартиру, и будет вести себя так, словно не виделась с ним, всё пойдет по привычному графику. Я понимаю, какую большую ошибку я сделаю сейчас…
- О, дьявол!
Она открывает дверь, поворачивается спиной к проходу, распахивает еще шире, прислоняясь к гладкой металлической поверхности. Приглашение. Он не уехал, о нет, он сидит, смотрит, усмехается, чувствует, что победил. Но Кристина улыбается. Сумасшедшая, безумная, отлично понимающая, что она делает и зачем. И это опьяняет…

- А чтоб тебя паралич хватил на этом самом этаже! – пронеслось в мозгу.
Кристина разочарованно хмыкнула, так и оставшись стоять с приоткрытым ртом секунду или две. Край немного приподнятого платья опустился одновременно с тем, как Джон убрал руку с ее бедра. Да он играет с ней! Просто-напросто дразнит и издевается!
А ведь она, такая няша, промолчала и всего лишь снисходительно усмехнулась при его достаточно самоуверенной заявке, и оттого еще более наглой, что он, видите ли, знал. А в лифте…как можно? Вот так вот жестоко начать ее соблазнять, а ведь они даже до квартиры не добрались. Но, радуйся, Кристина – тебе не пришлось заниматься этим в лифте, словно подростку, которому больше и негде – родители дома, че. И ты ограничилась всего лишь жарким, тяжелым дыханием, и даже успела положить одну руку ему на плечо и провести ею до шеи в то время, как вторая легла сверху на его ладонь, но не для того, чтобы стыдливо остановить, а чтоб направить, мол, продолжай, мне это нравится. Но, нет так нет – даже лучше, что не последовало продолжение – Кристина тебя еще проучит, гаденыш, будешь спать на диване в гостиной и делиться местом с Ганнибалом, у которой много длинной шерстью и она не прочь ею поделиться.
Датчанка вышла вслед за американцем, нащупывая в кармашке сумки ключи от квартиры. На каждом этаже было всего лишь по две квартиры, это и объясняло, почему здесь так тихо, а здание – достаточно высокое. И соседка, чья дверь находилась напротив ее двери, имела привычку встречать девушку чуть ли не через раз ее приходов домой. Оставалось только надеяться, что в этот раз – ей не придется улыбаться и вежливо намекать миссис Доусон, что пора бы свалить к себе.
Вот Крис вставляет ключ в дверной замок, вот он сразу попадает мимо, вот предпринята вторая попытка, как раздается тихий щелчок (и лишь умудренная опытом Кристина понимает, что значит сей звук) в двери напротив.
  - О, нет, нет, нет, - лихорадочно бормочет она, пытаясь как можно скорее повернуть ключ в замке и скрыться отсюда, как дверь врага открывается и…, - Ой, доброго вечера, Кристиночка! – поразительно, как быстро одно выражение лица сменяет другое, когда вы хотите избавиться от человека, - здравствуйте, миссис Доусон! – она улыбается, о, как она улыбается…, - и спокойной ночи. Я тааааак устала, - рекламщица решительно пихает рукой Джона Тилмана в открывшуюся дверь, - как-нибудь еще поболтаем.
Сама она прошмыгнула внутрь, как мышь, учуявшая бесплатный сыр, быстро закрыла дверь на ключ, повернулась спиной и с облегчением вздохнула. Здесь надобно сказать несколько слов об устройстве квартиры мисс Блэкфорс. У нее нет холла, вместо него кусочек этакого порога, который через полметра заканчивается ступеньками, а взору открывается просторная гостиная. Две комнаты справа – ванная с туалетом и кабинет. Две комнаты слева – кухня (любимое место) и спальня (второе любимое место). В общем, доминирующих цвета три: черный, белый и зеленый.
- Подожди меня минутку, - говорит она Джону, быстро снимая босоножки и сбежав от него в сторону спальни. А через, действительно, минутку она возвращается, неся в руках черный махровый халат и такого же цвета брюки. За это время Тилман успел пройти в гостиную, захваченный в аккурат возле дивана.
- Снимай штаны, - произносит девушка без тени улыбки на лице, а после нескольких секунд добавляет уже голосом с командирскими нотками, - давай снимай. Я брошу их в машинку, наденешь пока брюки Стивена. И не беспокойся – они только из магазина, будет теперь мой тебе подарок, - и кладет эти самые брюки на спинку дивана.
Крис вообще молодчина – она потом быстренько смоталась на кухню и принесла оттуда большое блюдо с разными фруктами, поставив его затем на столик из темного стекла, расположенный рядом с диваном. Затем была напутственная речь со взмахами рук и пульта:
- Там мини-бар – выбери, что хочешь, там же найдешь и бокалы, - нажатие на кнопку пульта в сторону музыкального агрегата на тумбе – появляется меню, - музыки у меня тоже хватает – с техникой разберешься, - взмах в сторону белого дивана, - в правый угол не садись – это место Ганнибала, и она может куснуть в шею. А я в душ, буду через десять минут, знаю – тебе тяжело будет пережить эту разлуку, но я верю, что ты сможешь сдержать рыдания.
Ну, в самом же деле – несмотря на салфетки, она грязная и ей требуется срочно под горячую воду.

Скажи она Джону Тилману, что десять минут – ее обычное время, а не жгучее желание как можно быстрее предаться любви и страсти прямо на полу гостиной – поверил бы он ей? Нет, конечно. Потрясающие вещи творит с мужчиной его самоуверенность. Даже не так – себялюбие. Вот взять, к примеру, Джона Тилмана – статный, высокий, широкоплечий, остроумный и уверенный в себе. Естественно, он знает, какое впечатление производит на женский пол и нещадно этим пользуется. И, видимо, теперь он считает, что бедняжка Блэкфорс втрескалась в него по самые уши, мол, подмигнул ей разок – и она тут же открывает перед ним все двери! Ну, с одной стороны – так оно и было. С другой стороны, Кристина прекрасно знала, что с такими как он, рассчитывать на что-то серьезное – ждать с моря погоды. Такие, как Джон, приходят в твою жизнь и так же внезапно исчезают из нее. О таких ты хранишь приятные или не очень воспоминания, которые со временем всё же испарятся и уступят место кому-нибудь другому. Кристина, глубоко в душе, корила себя за то, что снова поддается этой своей слабости, но ведь сколько ей тут осталось до свадьбы? Конечно, это неправильно. И в первую очередь по отношению к самой себе. А уж после – к Дэнни.
Она вернулась быстро. Всего-то потребовалось несколько минут, чтоб смыть с себя следы дождевой лужи, вымыть волосы, наскоро обтерев их полотенцем так, что ранее прямые – они начали немного виться, запихнуть штаны вместе с платьем в стиральную машинку, и натянуть на себя другое, не более длинное, чем предыдущее. На лице не осталось ни грамма косметики – и теперь можно было видеть это «ой какая милашка, личико прямо детское!». Босые ноги ступили на пол гостиной, который был застелен ковром, и Кристина вышла обратно. Тишина и звук голоса. Всего лишь вечер, а возникло желание улечься и спать, спать, спать.
- Это платье гораздо лучше будет смотреться где-нибудь на в полете до дивана! – датчанка взяла протянутый бокал, легонько коснулась им второго, который был зажат в его руке, и сделала небольшой глоток.
В этом весь ты, да? Поскорее бы трахнуть и свалить к черту от шлюшки, которая в день празднования помолвки собралась лечь в постель с мужчиной, которой видит третий раз в жизни. Но это не его вина – она сама дала повод думать о ней именно так.
Кристина прошла мимо Джона, приблизилась к дивану и, повернувшись, оперлась задницей о спинку, и снова сделала глоток. Она улыбнулась, не приоткрывая губы и не показывая зубов, скользила взглядом по лицу моряка, словно хотела понять, о чем тот думает. Всё не так: о чем он думает – понять проще простого.
- А ты наслаждаешься этим, верно? – улыбка по-прежнему не сходила с лица, - мимолетными связями с малознакомыми особами. Никаких обязательств, ограничений, ожиданий…И никто тебя не ждет дома после плаваний, - последняя фраза была сказана тоном, мол, мне жаль тебя. Какой бы дрянной не была эта девушка – неверной, легкомысленной, надменной дурочкой – каким-то странным непонятным образом находились люди, которым она была нужна. Вот такая, какая есть, со всеми своими недостатками. И внезапно желание надоесть ему этой бессмысленной болтовней отпало само собой. Раз ты так хочешь закончить всё и уйти – я не стану тебя задерживать.
Она обошла диван и поставила бокал с недопитым вином на стеклянный столик, а затем выпрямилась и сказала:
- Ладно, идем уже в спальню, - руки потянулись за спину, расстегивая молнию на платье.
Жаль, что они не познакомились при других обстоятельствах и в другое время. Возможно, всё сложилось бы иначе. Лучше. С таким, как он, она бы никогда не скучала, и не хотела бы кого-то другого. С таким, как он, даже ссоры заканчивались бы пылким перемирием. Таким, как он, хотелось бы преобладать и такому хотелось бы принадлежать.
- Оооо, нет…нет, нет, нет…что за мысли в твоей глупой голове, женщина? Ты что это – запала на него? Забудь, и даже не думай!

То не делай, а это сделай, то не говори, а так будет лучше…Эй, я пока еще не замужем!
И пока молния на платье снова находилась в процессе – Джон говорил, Кристина улыбалась, одновременно с этим удивляясь, откуда в человеке столько очаровательной наглости, от которой ты не можешь сказать «Пшел вон отсюда» (нет, можешь, конечно, но хочешь ли?), но которую пропускаешь мимо ушей и еще добавляешь так «Да, мой генерал!». И пока они вот так стояли, погрузившись в обнимашки – Кристине нравилось смотреть на него, пока он говорил, пришлось даже немного повернуть голову – все эти желания болтать на ухо…
Кто не безгрешен – пусть первый бросит в меня камень. Я буду всё отрицать, а ты меня спровоцировал, я – невиновна, ты сам пришел, и вообще – пока еще не изменила, не надо ля-ля!
- Однако, - качнула головой датчанка, а лицо приняло выражение «ну, красавчик, че», - ткнуть меня носом в самое «оно» и ожидать, что после этого я еще буду тебя кормить…, - она тихо рассмеялась, - нет уж, родной, идем в ванную, моем руки, открываем холодильник и всё сам – ручками, ручками…Нет, серьезно, вымой руки и приходи в кухню, - Кристина повела указательным пальцем в нужную  сторону, а сама подхватила со столика бутылку и отправилась в святая святых.
Кухня была любимым местом. Именно там, на большом деревянном обеденном столе, покрытом лаком, лежал ноутбук, именно там, на стенах, прикрепленные кнопками, висели разные фотографии, которые обычно хранят в альбомах. Фотографии, сделанные в разные мгновения ее жизни и, по большей части, внезапные. Тут тебе и Крис с отцом, и с матерью, и в музее восковых фигур обнимается с Фредди Мэркьюри, и в прошлом году прыгающая на батуте, и куча снимков с Джиа…
В холодильнике всего-то и было, что салат из помидоров, лука и майонеза, да запеченный с грибами картофель. Первое сразу было водружено на стол, а второе блюдо отправилось в микроволновку. Нарезая хлеб, Кристина тихо напевала «Englishman in New York». Стол стоял возле мягкого уголка – нескольких маленьких диванчиков, на которые так классно забираться с ногами, есть и одновременно смотреть телевизор, очень небольшой, стоящий на шкафчике с посудой.
Кстати, о посуде: к моменту, когда микроволновка запищала, известив мир о выполнении задания, Крис достала тарелку, столовые приборы, вытащила блюдо с картофелем, разложила чуть ли не по полочкам, и уселась округлую часть уголка. Взяла бутылку со стола и, поднеся к губам, усмехнулась:
- Так как ты видел меня со всех плохих сторон – можно придерживаться этого образа и не выпендриваться, - последний раз с горла на людях она пила в то время, как они с Джиа слетали в Лас-Вегас. Дивный отдых тогда получился, откровенно говоря, такое лучше забыть, а если не можешь – никогда не вспоминать и не поднимать тему.
- Кстати, куда ты направлялся тогда, в такси?

На мужчину, уплетающего за обе щеки твою стряпню, который даже не морщится, ты можешь смотреть вечно. Потягивая понемножку из бутылки, помалкивая, а любуясь с усмешкой, и ненароком облизывая губы, когда он отправляет очередной кусок картофелины в рот. Видя, как потихоньку картошке приходит конец, Кристина уже было хотела двинуться к холодильнику и вытащить что-нибудь еще. Нет, ну блин – радость-то какая! Дэнни ведь любил больше по кафе да ресторанам, а всему виной однажды – один-единственный раз! – сгоревший стейк.
Но с мысли сбил неожиданный звонок в дверь. У Кристины-то ведь не было подобного опыта и везения, помним, да? – поэтому она со всей своею простотой и наивностью поборола удивление и раздражение в одном флаконе, снисходительно улыбнулась и, вставая, ответила:
- Это, наверное, миссис Доусон…Положила на тебя глаз, уж не знаю как – но попытаюсь тебя защитить, - подмигнула и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь в кухню. Соседка – любитель поболтать ни о чем, и разве при этом имеет какое-то значение время суток?
Поэтому открыв входную дверь и увидев на пороге Дэнни – она растерялась, испытывая необыкновенное желание снова захлопнуть, затем открыть и вуаля! – Дэнни исчезнет!
Как же так? Изменил своим привычкам? Ни одного звонка, даже на мобильный…без предупреждений...
- Дэнни, - голос, полный радости, взмах руками, мол, дорогооооой…
- Ты еще помнишь, как меня зовут – это радует, - проворчал мужчина, в голосе которого слышалось куда меньше довольства. Дэниел прошел внутрь квартиры, и начал отчитывать сразу, словно речь заготовил, пока ехал к ней в такси.
- Стивен сказал, что у тебя чуть ли не конец света наступил, но я вижу, что ты цела и невредима и наоборот – не вижу причину, помешавшую тебе явиться на празднование, - о, она сейчас сидит в кухне и я молю всевышнего, чтоб она там и оставалась!
- Я действительно ехала в ресторан, но мне пришлось вернуться домой, - спокойно отвечала датчанка, закрывая входную дверь, и подходя к жениху, скрестив руки. А в голове две мысли: как бы убедить Дэнни уйти, и как бы Джон не вздумал сделать то же самое при Дэнни?
- Знаешь, я тебя не узнаю. Женщина, которую я люблю – всегда пунктуальна. Ответственна. Она не пропускает важные встречи, не опаздывает, а если что не так – говорит мне напрямую. Ты не пришла, выставила нас всех идиотами, а оправданиями вынудила заниматься своего отца. Что с тобой творится, Крис? – и по-видимому эта же Крис подошла слишком близко, потому как брюнет нахмурился и выдал, - ты что – пила? Вот на те раз - винишка пару глоточков сделала, так уже и алкоголичкой обзывают!
- Я виновата, но давай поговорим об этом завтра, хорошо? – а то у меня тут кое-кто сидит, подслушивает, и всё такое…

- Дэнни, ты…, - прав – я обманула тебя и заслуживаю смерти, смерти, смерти! -…не представляешь, какой ужас мне довелось пережить!  Я как раз выходила из магазина, а дождь залил улицы водой, машину занесло, и она неслась прямо на меня! Как вдруг, - в запале Кристина не заметила, как оказалась за спиной Тилмана, сжав ладонями его плечо, - Джон появился буквально из ниоткуда! Отшвырнул меня в сторону, на тротуар, сам тоже упал, - та-даааам! – а потом отвез меня домой, ведь я сама была на грани обморока. Позже мне стало лучше, и я отблагодарила его бутылкой вина, после такого – она нам не помешала…
Нет, так нельзя. Ах если бы да кабы Кристина могла так нагло врать по щелчку пальцев...

Блэкфорс оглянулась на звук шагов , хотя в этом не было необходимости – больше некому выходить из кухни, да и выражение лица Дэнни было ничуть не лучше ее собственного.
Предатель! Смешно тебе, да? Скучно тебе, да? Не сиделось тебе?
Кристина тяжко вздохнула, потерла пальцами переносицу и повернулась к жениху. Дубль два.
- Меня окатили водой из лужи, целиком. За несколько секунд до этого мы с ним, - кивок на Тилмана, - случайно столкнулись. Джон отвез меня, я была рассержена, и мне хотелось выпить, - уставшим тоном, измученным, тоном человека, которому уже надоело объяснять, - ничего не было. А ты – думай, как хочешь.
Дэнни, не мигая, лишь скрестив руки на груди, стоял, уставившись на невесту, молчал, и только по окончанию ее речи ответил:
- Только с тобой могло случиться такое идиотство. Если оно и вправду случилось, в чем я сомневаюсь. А если и так – всему виной твоя безответственность.
Она не верила своим ушам, отказывалась верить. Отчитывать ее при свидетелях? Дэнни, конечно, любил это дело, но чтоб так да при всех? Ну, подумаешь, застал у нее мужика незнакомого с ехидной физиономией – в морду-то ты ему всё равно не дашь, интеллигент ведь – так и будь им, блять.
- Ты забываешься…
  - Одно сплошное легкомыслие и пофиг на всех остальных. Хочешь сделать из меня идиота этой своей басней? Этого не будет.
Кристина всегда была истеричкой. Один – ему всё хи-хи да ха-ха, наблюдает, издевается и получает какое-то удовольствие от этого. Второй – пытается переделать под себя и порицает, порицает, порицает…Вечер и до этого момента был не из числа лучших, а теперь так вообще – зашибись.
- Ой, да катись ты к черту со своими упреками, ладно? – кого теперь уже волновало присутствие «друга Джона»? кровь кипит от чувства вины и возмущения одновременно, - глаза видели, что брали, знаешь ли. Мне надоело твое нытье…Мне уже в селезенке твое воспитание сидит! – Кристина Блэкфорс – королева пословиц, - уж какая есть. Не нравится – вон двери, вон нахрен.
И Дэнни выбрал двери. Нет, сначала он помрачнел, побледнел, покраснел, а потом уже ушел. Вышел за дверь, и в установившейся тишине было слышно, как гудит спускающийся вниз лифт.
Кристина постояла, помолчала, глядя на закрытую дверь и, все еще недовольным тоном, произнесла:
- Аж полегчало, - взгляд на Джона, – только попробуй поязвить – вмажу по яйцам сковородкой! Красивый какой, и больно умный…