Артериальная кровь вытечет из твоего тела за семь минут. Мало того, что ты умрешь в муках, так я ещё и нахамить тебе успею.

>>> Выход к побережью
«Совсем скоро начнется веселье», - так говорил его бывший напарник. Не мертвый бывший напарник, как это принято у копов, а вполне живой, активно наращивающий сантиметры и килограммы на своем пивном животе, Мэнни. Так он говорил не о погонях по джунглям за вооруженной женщиной, а о каком-нибудь обычном деле, облаве проституток, например.
Когда помещение было захвачено, а пара парней с ножами и пушками лежали на полу в наручниках, Мэнни вносил свое пузо и говорил с набитым пончиком ртом что-то типа: "не ссыте, пацаны, я сегодня добрый". Нужно ли уточнять, что добрым он был всегда?
Паркер совершенно не нужен был в тот момент, когда они доберутся до Дайон, она отпустила парня в первый раз, второго может и не быть.
Слушай, Паркер, - Зим притормозил, положил руку на плечо Лонсдейла, - мне нужна твоя помощь, - он был абсолютно серьезен. Не знаю, что произойдет дальше, но люди должны знать. Нужно, чтобы ты пошел в лагерь, скажи всем не высовываться за пределы! Если встретишь Тилмана, расскажи где мы, хорошо? - видно было по всему, что Паркер не хотел уходить, в его глазах горело адское пламя,тело было напряжено.
Спустя пару секунд он все же ушел, видимо понял, что дело не воскресная прогулка до церкви и обратно.
Они остались вдвоем, пошли на звук выстрела, мокрые ноги неприятно чавкали при ходьбе, Джейк торопился, а потом грек указал на то место, где сквозь листву можно было разглядеть движение женщины со светлыми волосами. Это не Тереза, слишком резво идет, быстро. Возможно, Доэрти уже мертва...но об этом лучше не думать. Не сейчас.
- Не хочешь обсудить наши дальнейшие действия? - Зим вопросительно повернул голову в сторону Сократа. - Как ты собираешься с ней поступить?
Я собираюсь поразить ее лазерами из своих глаз.
Я собираюсь отобрать у нее пистолет, Сократ, - он сказал это с нажимом, делая ударение на то, что никто сегодня не умрет.
Нам лучше разделиться, - Джейк склонился к его уху и быстро зашептал, - отвлеки ее, покажись с той стороны, - он указал пальцем, - из листвы, постоянно двигайся, не высовывайся полностью из-за деревьев. Я зайду сзади, собью с ног и отберу пистолет. Сможешь?

[mymp3]http://klopp.net.ru/files/i/e/6/8e9c5579.mp3|Noel Gallagher's High Flying Birds – The Death Of You And Me[/mymp3]

Сократ ни на секунду не заблуждался насчет природы своих поступков. Он не действовал ради высшей цели и не собирался малой жертвой обеспечить процветание многих, он не убирал человека, который может принести зло (в том, что Джейкоб Зим является олицетворением сил добрых, полезных, сомневаться не приходилось), и даже жестоким обращением родителей с ним ничего нельзя было оправдать. Сократ собирался совершить преступление: убить человека. Пусть чужими руками, но убить. Он полностью отдавал себе отчет в том, что делает и какими последствиями это чревато. Иными словами, Сократ все просчитал.
Признаться, когда он только задумал этот план, были сомнения: а если не сможет? Если рука дрогнет? Все-таки Сократ не был хладнокровным убийцей, негодяем, на счету которого тысячи жизни, да и профессионалом его нельзя было назвать. А убить человека – это не свернуть голову курице, все гораздо сложнее. Тогда, в первый раз, все было хоть жестоко и рассчитано, но у него были основания, и притом очень веские.
Они и сейчас есть.
Но не настолько – возразил Сократ самому себе. Он очень хорошо помнил свои ощущения тогда, несколько лет назад: его довели, мириться с этим человеком было невозможно более, после всей боли, которую он причинил Сократу, после всего, чего лишил… Если можно ненавидеть кого-то, то именно так. Это был предел. Точка. Которую он поставил, не колеблясь.
Но сейчас ненависти не было. Лишь расчет. Победит сильнейший – а это лишь превентивный удар. Сократ не испытывал никаких негативных эмоций ни по отношению к Зиму, ни по отношению к Тилману, но первый должен был умереть, как это уже сделал второй.
Так вот. Он думал, что осуществить это будет сложно – что в последний момент он передумает, раскается, что, возможно, моральных сил не хватит на этот поступок. Но нет. Как тогда, с той женщиной в джунглях (ее звали Доминик Беллами, позже это стало известно), как и сейчас: разум его оставался чист, эмоции не изменились.
- Смогу.
Он пару секунд не мигая смотрел на Зима, потом сказал:
- Удачи, Джейк.
После чего развернулся и стал ловко забираться вверх, к скале, где было их с Дайон условленное место. Сократ действовал по плану и, оказавшись на нужной высоте, осторожно и медленно пошел между редеющими деревьями. Он подходил ближе, с одной стороны следовал указаниям Зима, с другой стороны – не прятал лица, дав Дайон возможность узнать себя. Сейчас главное – не отпугнуть Джейкоба, убедить его, что все идет намеченным им ходом.
А Зим был молодец и действовал по принципу «коп сказал – коп сделал». Когда он показался среди кустов за спиной Дайон, напряженный, готовый кинуться на нее и обезоружить, Сократ сделал шаг вперед и громко, повелительно произнес:
- Обернись.
После чего подошел к девушке и встал рядом с ней.

Как хорошо, что все свои поступки в этом мире можно списать на безумие. Совершил оплошность – люди пожмут плечами и скажут: - Ну, она ведь сумасшедшая, что с нее взять? Разумеется, убийство тебе так просто не спишут. А ведь она в этой жизни, если не считать двоих на острове, причинила вред только троим людям. Вред, который в результате обернулся ужасным исходом. Совесть ее не мучила, лишь потому, что девушка считала, что все ее действия являются по большей мере правильными, а некоторые – даже необходимыми. Но проще сказать «я больна», чем попытаться вывести людей из их ограниченных нормами и моралью миров, доказывать, убеждать…гиблое дело.
Нджал, родной брат Дайон, был старше своей сестры, но в их тандеме – именно она была стержнем. Папина дочка, если хотите. И, в конце концов, когда судьба послала им нелегкое испытание – именно она смогла пережить, принять, и справиться с этим. А он не смог. С этого всё началось, тогда она сделала первые шаги по тропе, отнимающей жизни. Она не хотела этого, честное слово, не хотела. Но волей-неволей стала причиной, по которой брат наложил на себя руки. Инцест. Когда-то это было вполне привычным явлением, теперь – это может затронуть психику окончательно и бесповоротно.
А тем временем Дайон приближалась к «месту встречи». Ей нужна была его поддержка. Что-нибудь, что поможет ей убедиться в том, что она не одинока, и есть человек, который понимает ее. Здесь таким человеком был Сократ. Дайон слушала его и слушалась, беспрекословно. Всего лишь четыре дня, но за это время она уже окрестила его своим патроном. И она будет ждать его. Они не найдут ее раньше – не смогут, не успеют.
Но кого мы обманываем? Долго идти, потом перейти на бег, а заросли джунглей вполне подходили под определение «полоса препятствий», шум в ушах, до сих пор стоящий после выстрела…Она впервые держала в руках пистолет, а ладони до сих пор горели…И это ощущение, когда кажется, что ты дышишь громче, чем ступаешь по земле…
Когда она увидела Сократа, приближающегося осторожно, ее шаг замедлился, она по инерции продвинулась еще, но затем остановилась. И она не слышала, как сзади – плавно, тихо приближается Джейкоб. Сейчас было важным то, что Сократ ушел из лагеря, чтобы увидеться с ней. И понятное дело, под каким предлогом. Прости, я не могла не сбежать. Они бы не позволили мне запудрить им мозги. Не все глупы. Не все.
- Обернись, - и она обернулась, так резко, что ничем не скрепленные волосы переметнулись с одного плеча на другое, а взгляд вцепился в лицо Зима, ожидая чего угодно. А раздалось всего лишь:
Сократ?.., - Сократ. Я – Дайон, а ты – Джейк, и вместе мы – сказать бы «Фруктовый сад» - будем очень и очень недолго.
Джейкоб Зим был красивым мужчиной, отменным. Вот честно – всё при нем: внешность, мозги, улыбка (увы, видели ее нечасто). Жаль, характером не вышел.
- Здравствуй, Джейк, - девушка улыбнулась так искренне, так нежно, словно собралась с ним под венец, и наконец-то произошла долгожданная встреча после долгой разлуки. Весь момент портил пистолет, дуло которого было направлено как раз на детектива. Ей приятно было смотреть на него. Но, увы, судьба слепых мышек уже вам известна.
- Жаль, ты не успел попрощаться со своими женщинами, - никак не могла остановиться, понимая, что сейчас ему больше всего на свете хотелось бы придушить ее. Дайон, не сводя пистолета с мужчины, сделала шаг в сторону, чтобы коснуться плечом Сократа, словно боялась, что ей могут причинить вред.

>>> Джунгли западной части острова

По пути, проложенном Дайон (шла она быстро и оставляла много следов), у Джона было много времени, чтобы обдумать ситуацию. Быстрая и неожиданная смерть Мод потрясла его до глубины души, и первое время в висках пульсом билась мысль: «Убью тварь». Он не мог поручиться, что, окажись в его руках сейчас Дайон, он не придушил бы ее этими самыми руками.
А потом, немного успокоившись и усмирив адреналин, Тилман начал думать о ситуации в целом. С самого утра. И вот к чему он пришел.
Дайон могла напасть на Джин, но не убить Томера или Доминик. Ей не хватило бы на это сил, физически.
Отсюда можно было сделать два вывода: либо на острове независимо друг от друга действовали два убийцы, либо… они действовали зависимо. У девчонки мог быть помощник, и что они сделают первым делом в такой ситуации? Встретятся.
Тилман чертыхнулся и ускорил шаг. Джунгли здесь были слишком плотными – с одной стороны, найти, где ступала нога человека, было легче, с другой – последовать за этой ногой стоило труда. Его лицо и голые руки уже были ободраны многочисленными ветками, что вкупе с пропитанной кровью футболкой придавало ему вид впечатляющий. Но Тилман был так увлечен своей теорией, что не замечал ни боли, ни усталости.
Он начал дотошно, в деталях припоминать утро в лагере, вытягивая из возникающих картинок все, что осталось на заднем плане, все, чему он не придавал внимания, увлеченный разговором с Джин и последующим поиском оружия. Тилман никогда не хотел быть детективом или шахматистом, а игры разума были чужды этому человеку. Но армия учит собранности, внимательности.
Алогичным выглядело поведение Слава и Джин, но, с другой стороны, эти двое всегда казались Джону немного странными. Тони, полезшая к нему с поцелуем, тоже удивила. Он прокрутил события дальше, и наткнулся на сцену: вот он возвращается в лагерь, Мод разговаривает с Сократом… Сократом, который не участвовал в разговоре до тех пор, пока Дайон не сбежала, а после очень уверенно начал принимать участие в поисках. Как он там сказал? «Не хочу, чтобы еще кто-то пострадал», а потом предложил пойти на вторую половину острова. Сейчас Джону казалось, что не предложи Сократ этого, ничего бы и не случилось – они бы не пошли перебираться через реку и не встретили бы Дайон, Мод была бы жива… Он утрировал, подстраивал факты под теорию. Больше всего его бесило то, что все это время Сократ был таким непримечательным, правильным, не дал ни одного основания усомниться в себе…
Чертовы греки, ничего по ним не поймешь!
Так или иначе, был Сократ ее помощником или нет, он сейчас с Зимом, который, если догадка Терезы верна, и является целью Дайон. Одно дело, когда человек просто может попасть под пулю, другое – когда его под нее специально подводят. Как Тилман мог ему помочь? А фиг знает. Он просто чувствовал, что не может бездействовать, пока на этого вездесущего и алтруистически настроенного парня идет охота.
Джон замер, понимая, что либо свернул ни туда, либо просто упустил след. Нигде не было ни сломанных веток, ни примятой травы, ни других следов присутствиях человека. Тилман уже было начал поминать всех возможных богов вплоть до Януса, как в джунглях в нескольких метрах от него послышался мужской голос и появилось какое-то движение. Все мускулы Джона напряглись, он притаился, усиленно вслушиваясь. Не было сомнения – это Зим.
Тилман не мог окликнуть их или ускорить шаг, чтобы догнать, - это может привлечь внимание Дайон, ибо она неподалеку. Он осторожно, стараясь идти аккуратно, последовал за ними, а когда они заметили Дайон и решили разделиться, отправился следом за Сократом. Пришлось повременить и, стоя за деревом, дожидаться, когда мужчина вскарабкается вверх – лишь досчитав до 25, Джон сделал то же. И когда он уже был наверху, за камнем, за которым открывалась небольшая поляна, оканчивающаяся пропастью, Тилман понял, что ошибся. Сократ не был помощником Дайон. Это Дайон помогала Сократу.
Об этом говорило то, как подобострастно она отошла к греку, как коснулась его плеча, будто бы искала помощи и ждала указаний.
Ну все. – Оружия как такового у Тилмана не было, но пустая рука может очень легко стать кулаком. Он медленно вышел из-за камня и плавно, как кошка, пружинистым шагом подкрался к Сократу, пользуясь тем, что и он, и Дайон были заняты Зимом и тщательно следили, чтобы тот не выкинул ничего сверхординарного. А когда Сократ вдруг обернулся и увидел его, Тилман, недолго думая, ударил его по лицу, выразив хуком справа все, что думает о сложившейся ситуации.
Когда грек упал, Джон развернулся к Дайон и схватил ее за руку с пистолетом – поднял дулом вверх, чтобы она если и выстрелила, то в воздух. Другой рукой схватил ее за горло, развернул к себе лицом.
- Ну привет, сука, вот мы снова встретились. – Он сделал несколько шагов вперед, заставляя ее пятиться и не замечая, что они находятся в опасной близи к обрыву. Его ладонь скользнула выше по руке женщины, Тилман с силой сжал ее пальцы, скорее чувствуя, чем слыша их хруст, заставил выронить пистолет.

Ну, а чего вы ждали? Не всем же держать на голове венец власти, кто-то же должен выполнять и грязную работу! Так почему не худощавая блондинка с бледной кожей и оружием в руках?
Сократ говорит: - Достаточно слов. Достаточно так достаточно. Таким образом, женщина в их компашке сразу затыкается, предоставляя беседы о высоком двум мужчинам.
- Закончи с ним. Дайон опустила глаза к плечу, когда Сократ отдал «приказ» и отошел, а затем вновь подняла их на Зима. Как там говорится – ничего личного?
Но выстрелить она не успела. Краем уха услышала характерный треск веток, свидетельствующий о шагах еще одного действующего лица. Джон Тилман не отправился зализывать душевные раны – он отправился за ней. И теперь – резко схватил и завел ее руку вверх, сжимая кисть так больно, что не было иного выхода, как выронить пистолет на землю, поморщившись. Под давлением на руку и горло, пятилась назад, приоткрыв губы и силясь что-то произнести.
- Соскучился? – удалось лишь прохрипеть, но улыбка – ведь увидела Сократа за спиной Тилмана – блондинка продолжала улыбаться. Пока грек с силой не толкнул моряка в спину. Толкнул лишь с одной целью – не помочь своей подружке, а похоронить обоих. И прежде свободная рука, вцепившаяся в окровавленную футболку мужчины, от неожиданного толчка разжала пальцы, и короткое мгновение, долю секунды, на лице появилась гримаса ненависти. Нога провалилась в воздух, не ощущая более земли, девушка попыталась ухватиться за Тилмана, но безуспешно. Норвежка закричала, громко, страшно, чувствуя, как проваливается спиной в неизвестность.
Люди долго не летают. Две-три секунды и острые камни впиваются в тело. Отмучилась. Конец.

Джон не заметил, что оказался у самого обрыва, и очень зря. Толчок застал его врасплох - он пролетел метр, упал, схватился за землю и, цепляясь за нее пальцами, проскользил к краю пропасти. Секунда – задержка, мгновение неизвестности, баланс: сохранит или сорвется? Совершенно некстати в голову пришел один из мультиков, что любила смотреть Мэри, когда была помладше. Этот странный кролик – Багз Банни – бежит и не замечает, что уже потерял землю под ногами, зависает не секунду, поворачивается к зрителю, говорит – «О-оу» - и падает. Вот и Тилман. О-оу.
Но такие люди цепляются за жизнь до последнего. Вот и он уцепился – какой-то острый камень, в мгновение разодравший руку до крови. Вес собственного тела показался огромным, Джону пришлось напрячь все мышцы, чтобы не полететь вниз. Он почувствовал касание  где-то на уровне бедра – Дайон.
- Держись за меня, дура!
Крик, обращенный в пустоту. Периферическим зрением отметил, что девушка плюхнулась вниз, с неприятным звуком. Красное пятно, смотреть на которое вовсе не хотелось. Не было уже Дайон Ли. Только жуткое месиво.
Помнится, подобная сцена была и в «Похитители мух». Но Джон этого не знал, потому что никогда не читал Голдинга, зато он читал устав военно-морского флота и, что из этого следует, проходил военную подготовку. Он был физически сильным мужчиной и мог выиграть минуту, может чуть больше. И тут очень пригодился Зим.
Никогда он не был так рад видеть его рожу.
Тилман попытался подтянуться, уцепиться за копа второй рукой – один раз, второй, кажется, что бесполезно, и вот… пальцы сжали его ладонь, с утробным полурыком-полукриком Тилман подтянулся и уперся локтями в скользкую траву. Критический момент миновал. Он чувствовал, как руки Зима затаскивают его наверх. И когда Джон оказался лежащим на траве, яростно дыша и мысленно матерясь, небо над головой казалось таким голубым, что аж пиздец.
Он провел ладонью по лицу.
Перед глазами было лицо Кристины.
Джон повернул голову так, что правая щека полностью прижалась к траве. Прямо перед ним на камне растянулся Сократ, со стекающей по подбородку кровью.
Ах ты ж сука.
Джон медленно поднялся, но скованность его движений была кажущейся: сила, с которой он ударил грека по животу, вряд ли обрадовала того. Тилман добавил еще по лицу, после чего повернулся к Джейку и встряхнул руку, на костяшках которой кожа теперь была сбита в кровь.
- Спасибо. Ты как?

- Как обманутая шлюха. Сам как? 
- Как обманутый сутенер, - Тилман злобно посмотрел в сторону Сократа, и слова моряка можно было бы принять за шутку, если бы не тон и выражение, с каким они были произнесены. Джон посмотрел на свою ладонь, которая по-прежнему кровоточила. Что-то сегодня ему достаются все тычки и царапины. Он пожалел, что не прихватил из лагеря веревку, чтобы связать этого урода. И больше всего Тилмана сейчас интересовало, было ли все это подстроено или они импровизировали – он бы непременно спросил, если бы Сократ был в сознании.
Ах как ловко! Свалил всю грязную работу на девчонку, а потом избавился бы от нее и от нас. Прямо мастер, в этом тебе не отказать. Только со мной такие вещи не пройдут, мелкий уродец. Я рыба покрупнее. – Впрочем, об этом никому знать не следовало.
- Я одного не пойму: где Тереза? Думаешь, Дайон успела...
Тилман ответил не сразу, почему-то повременил, с непонятным даже ему самому садизмом наблюдая за изменившимся лицом Джейка.
Я – изменившееся лицо Джейка…
Что это, парень? Ты не просто волнуешься за какую-то девочку… Да ты никак запал!
Джон очень хорошо помнил, как Зим все эти дни носился вокруг медицинского шалаша и Терезы в нем. Он криво усмехнулся, очень по-пиратски получилось.
- Нет. Дайон просто избила ее. Кстати, это Тереза догадалась, что той дряни было нужно – и именно она отправила меня к тебе. Так что…  –  он красноречиво развел руками – мол, ты знаешь, кого благодарить. После Тилман вкратце рассказал о произошедшем и о смерти Мод, закончив безрадостный спич словами: - Что предлагаешь делать с козлом?
Да вот проблема! Скинем его вслед за подружкой и скажем, что так и было.